ВАННА АРХИМЕДА СБОРНИК
Шрифт:
154 Собранье деревянных сел глядело с высоты холма, в хлеву природу пел осел, достигнув полного ума.
Там, сепаратор медленный кружа, смеялось множество крестьянок; другие чистили ерша, забросив невод спозаранок.
В котлах семейных суп варился, огонь с металлом говорил, и человек, жуя, дивился тому, что сам нагородил.
Также тут сидел солдат.
Посреди крестьянских сел, размышленьями богат, он такую речь повел: «Славься, славься Земледелье, равноденствие машин! Бросьте, пахари, безделье, будет
Науку точную сноповязалок, сеченье вымени коров пойми! Иначе будешь жалок, умом дородным нездоров.
Теория соединения труда умудрила наши руки.
Славьтесь, добрые науки и колхозы-города!» Замолк. Повсюду пробежал гул веселых одобрений, и солдат, подняв фиал, пиво пил для утоленья.
Председатель многополья и природы коновал – он военное дреколье на серпы перековал.
И, тяжелые как домы, закачались у межи, медным трактором ведомы, колесницы крепкой ржи.
А на холме у реки от рождения впервые 155 ели черви гробовые деревянный труп сохи.
Умерла царица пашен, коробейница старух! И растет над нею важен сын забвения – лопух.
И растет лопух унылый, и листом о камень бьет, и над ветхою могилой память вечную поет.
Крестьяне, сытно закусив, газеты длинные читают, тот – бреет бороду, красив, а этот – буквы составляет.
Младенцы в глиняные дудки дудят, размазывая грязь, и вечер цвета незабудки плывет по воздуху, смеясь.
1929-1930 БЕЗУМНЫЙ ВОЛК Поэма Ног' Es splittern die Saulen ewig gruner Palaste.
Goethe ' 1. РАЗГОВОР С МЕДВЕДЕМ Медведь Еще не ломаются своды вечнозеленого дома.
Мы сидим еще не в клетке, чтобы есть людей объедки.
Мы живем под вольным дубом, наслаждаясь знаньем грубым.
Мы простую воду пьем, хвалим солнце и поем.
Волк, какое у тебя занятие? 'Волк Я, задрав собаки бок, наблюдаю звезд поток.
Если ты меня встретишь лежащим на спине и поднимающим кверху лапы, значит, луч моего зренья направлен прямо в небеса.
Потом я песни сочиняю, зачем у нас не вертикальна шея.
Намедни мне сказала ворожея, что можно выправить ее.
Теперь скажи занятие твое.
Медведь Помедлим. Я действительно встречал в лесу лежащую фигурку.
Задрав две пары тонких ног, она глядела на восток.
И шерсть ее стояла дыбом, и вся наверх устремлена, Слушай! Раскалываются колонны вечнозеленого дворца.
Гете *Я7 она плыла, подобно рыбам, туда, где неба пламена.
Скажи мне, волк, откуда появилось у зверя вверх желание глядеть? Не лучше ль слушаться природы – глядеть лишь под ноги да вбок, в людские лазать огороды, кружиться около дорог? Подумай – в маленькой берлоге, где нет ни окон, ни дверей, мы будем царствовать как боги среди животных и зверей.
Иногда можно заниматься пустяками, ловить пичужек на лету.
Презрев револьверы, винтовки, приятно у малиновок откусывать головки
А ты не дело, волк, задумал, что шею вывернуть придумал.
Волк Медведь, ты правильно сказал.
Ценю приятный сердцу довод.
Я многих сам перекусал, когда роскошен был и молод.
Все это шутки прежних лет.
Горизонтальный мой хребет с тех пор железным стал и твердым, и невозможно нашим мордам глядеть, откуда льется свет.
Меж тем вверху звезда сияет – Чигирь – волшебная звезда! Она мне душу вынимает, сжимает судорогой уста.
Желаю знать величину вселенной и есть ли волки наверху, а на земле я, точно пленный, жую овечью требуху.
Медведь Имею я желанье хохотать, но воздержусь, чтоб волка не обидеть.
Согласен он всю шею изломать, чтобы Чигирь-звезду увидеть! 158 Волк Я закажу себе станок для вывертыванья шеи.
Сам свою голову туда вложу, с трудом колеса поверну.
С этой шеей вертикальной, знаю, буду я опальный, знаю, буду я смешон для друзей и верных жен.
Но, чтобы истину увидеть, скажи, скажи, лихой медведь, ужель нельзя друзей обидеть и ласку женщины презреть? Волчьей жизни реформатор – я, хотя и некрасив, буду жить как император, часть науки откусив.
Чтобы завесить разные места, сошью себе рубаху из холста, в своей берлоге засвечу светильник, кровать поставлю, принесу урыльник и постараюсь через год дать своей науки плод.
Медведь Еще не ломаются своды вечнозеленого дома! Есть еще у нас такие представители, как этот сумасшедший волк! Прошла моя нежная юность, наступает печальная старость.
Уже ничего не понимаю, только листочки шумят над головой…
Но пусть я буду консерватор – не надо мне твоих идей, я не желаю бегать в ватер и называться грамотей.
Медведь я! Конский я громила! Коровий Ассурбанипал! В мое задумчивое рыло ничей не хлопал самопал! Я жрать хочу! Кусать желаю! С дороги прочь! Иду на вы! 159 И уж совсем не понимаю твоей безумной головы.
Прощай. Я вижу – ты упорен.
Волк Итак, с медведем я поссорен.
Печально мне. Но видит бог – медведь решиться мне помог.
2. МОНОЛОГ В ЛЕСУ Над волчьей каменной избушкой сияют солнце и луна.
Волк разговаривает с кукушкой, дает деревьям имена.
Он в коленкоровой рубахе, в больших, невиданных штанах, сидит и пишет на бумаге, как будто в келейке монах.
Вокруг него холмы из глины подставляют солнцу одни половины, другие половины лежат в тени, и так идут за днями дни.
Волк (бросая перо) Надеюсь, этой песенкой я порастряс частицы мирозданья и в будущее ловко заглянул.
Не знаю сам – откуда что берется, но мне приятно песни составлять – рукою в книжечке поставишь закорючку, а закорючка ангелом поет! Уж десять лет, как я живу в избушке.