Вардаэсия

Нони Линетт

Несмотря на кажущееся игривым отношение, Алекс могла видеть намек на темноту в его глазах. Он, как никто другой, знал силу ее разума… и эта сила освободила его от Заявления Эйвена.

— Я не уверен насчет этого, — сказал Кайден с предупреждением в голосе. — Что-то мне кажется неправильным.

Подобное заявление от кого-либо другого, и Алекс, возможно, отмахнулась бы от их беспокойства. Как сказал Джордан, сила духа была ее даром… или, по крайней мере, силой ее воли. Оба из которых были очень похожи. Но предупреждение Кайдена заставило

ее задуматься, так как она знала, что одним из его даров была интуиция, которую он перенял у своей сестры.

— Стоит ли нам беспокоиться? — тихо спросила она его, зная, что Саэфии… и все остальные Тиа Аурас, которых они в настоящее время не могли видеть, — наблюдают.

После паузы Кайден медленно ответил:

— Я просто чувствую, что это может быть уловкой. Физическая сила — это одно, но существует много различных видов умственной силы. Мы не знаем, что может быть проверено на этом заключительном этапе.

Алекс прикусила губу, обдумывая его слова.

— Ты прав. Но я все еще думаю, что я лучше всех подхожу для этого. Хотя бы потому, что я не думаю, что они позволят это сделать кому-то, кроме меня.

Ей не нужно было повторять вчерашние слова Саэфии… как ранее напомнила им Д.К., их предупредили, что испытания были предназначены специально для того, чтобы бросить вызов Алекс.

Понимающий, но все еще обеспокоенный, Кайден кивнул в знак согласия и сказал:

— Будь осторожна.

Алекс постаралась придать лицу беззаботное выражение.

— Если все это у меня в голове, насколько это может быть опасно?

— Вы уже решили? — Саэфии вмешалась прежде, чем Кайден смог ответить, хотя его взгляд говорил о многом.

— Я сделаю это, — крикнула в ответ Алекс, едва удерживаясь от того, чтобы не закатить глаза, так как Саэфии услышала бы все, что они сказали.

— Очень хорошо, — согласилась императрица. — Чтобы пройти этот этап, а следовательно, и все ваше испытание на прочность, вам не нужно ничего делать.

Алекс обменялась смущенными взглядами с друзьями.

— Я не должна ничего делать?

— Если ты не можешь справиться с этим, тебе нужно только крикнуть «стоп», и все завершится мгновенно, — сказала Саэфии. — Ничего не делай, и ты пройдешь. Скажи «стоп», и ты потерпишь неудачу.

— Кажется, все достаточно просто, — сказал Биар со стороны Алекс.

— Жаль, что нам не дали такой возможности в горах, — пробормотала Д.К.

Алекс согласилась с ними обоими, но она также знала, что никто бы не использовал это слово, если бы это означало, что они потерпели неудачу. Точно так же, как независимо от того, что ей предстояло пережить, ничто не заставило бы ее использовать слово «стоп» — не рискуя всем своим миром.

— Ты понимаешь условия, Александра Дженнингс? — спросила Саэфии.

— Да.

— Тогда пусть начнется испытание.

Не было никакого способа описать то, что произошло дальше, кроме как сказать, что все вокруг Алекс сжалось. Стадион, облака, небо — все в поле

зрения стекало, как тающий воск, пока от их пейзажа ничего не осталось. Вместо этого их окружение изменилось на что-то гораздо более знакомое.

— Нет, — выдохнула Алекс, крутанувшись на месте, точно зная, где находится. И хуже того, у нее было ощущение, что она точно знала когда.

Глядя на обеспокоенные лица друзей, когда они заметили ее неистовые движения и быстро бледнеющие черты лица, она слышала их обеспокоенные вопросы как размытый фоновый шум, когда ее пульс начал шуметь в ушах. Она не могла ответить ни на один из них; все, что она могла делать, это ждать, зная, что должно было произойти, и страшась этого всем своим существом.

Это не было испытанием на прочность, которое бросило бы вызов ее воле… это было испытание, которое бросило бы вызов каждой отдельной части ее существа.

— Мы на вершине горы Педрис?

Вопрос Джордана сумел пробиться сквозь панический туман в голове Алекс, но она не смогла предложить подтверждения. Потому что, если бы она открыла рот, она знала, что сорвалось бы только одно слово… одно слово, которое означало бы, что они потерпят неудачу. Поэтому она до боли плотно сжала дрожащие губы, даже когда вспышка света и теней вывела еще троих на открытое пространство перед тем местом, где они все стояли.

Сорайя, сама Алекс… и Нийкс.

Это было в воспоминании. Алекс поняла это в тот момент, когда они прибыли на вершину красивой, покрытой снегом горы. Воспоминание, почерпнутое прямо из ее разума; то, что проверит ее на прочность и задействует все, что в ней есть, если она хочет выдержать живое воспроизведение худшего момента в своей жизни.

— Что за черт? — сказал Джордан, его голос все еще едва достигал затуманенных ушей Алекса. — Это лучший друг Эйвена, который сбежал из тюрьмы и убил короля. Почему ты с ним, Алекс?

Алекс не ответила. Не могла ответить.

Дрожа сильнее, чем когда-либо, когда она висела на скалистом утесе, все, что она могла делать, это наблюдать со стороны, как ее воспоминание отчаянно пыталось остановить поток крови Нийкса, но безуспешно.

Она наблюдала, как Сорайя исчезла и появилась снова с лэндрой, которую затем размазала по груди Нийкса и заставила его выпить.

Она наблюдала, как Нийкс посмотрел на нее своими понимающими, извиняющимися глазами, полностью осознавая свою судьбу, даже если она не хотела в это верить.

Она наблюдала, как он говорил с ней скрипучим, полным боли голосом:

— Котенок, ты ничего не можешь сделать.

Она наблюдала, как она непреклонно пыталась доказать, что он неправ, не желая допускать возможность того, что он был прав.

Она наблюдала, как его раны не закрывались, не заживали.

Она наблюдала, как он произнес слова, которые уничтожили ее в то время, и снова позже, когда она прочитала их в письме, которое он оставил для нее:

— Я всегда знал, что умру за тебя.