Варфоломеевские ночи
Шрифт:
Ленин не обращал на него внимания, продолжая произносить лозунги по разрушению старого мира и установлению нового порядка на земле.
Вскоре едва слышно скрипнула входная дверь, в проеме которой показался Лейба Бронштейн в кожаной тужурке со следами крови на рукавах. За ним кошачьей походкой, опустив головы в покорности, следовали остальные соратники. Кто-то из них кашлянул и тут же получил кулаком в рыло от могущественного Лейбы.
Все встали в два ряда, а когда не хватило места, образовался и третий ряд, склонили головы и как по команде, хором
– О великий, о мудрый, гений всего человечества! Прости нас! позволь каждому рабу твоему пасть пред тобой на колени и поцеловать твои ботфорты.
– Всем на колени!
– велел Ленин и стал обходить своих капризных соратников, сверля глазами каждого. Все отводили глаза. Только Джугашвили и Бронштейн выдержали взгляд вождя.
– На руки вождя и под потолок!
– скомандовал Бронштейн-Троцкий.
– Нельзя, обгадится. Костюм новый, белье. Я умоляю вас, клянусь Торой: говорю правду, - умолял соратников Янкель Кацнельсон, наперд зная, что произойдет.
– Что будем делать?
– взревел Ленин и выкатил глаза.
Все молчали, в рот воды набрав.
– Что будем делать, я спрашиваю?!
– О, великий, о мудрый!
– начал свое краткое выступление Лейба Бронштейн.
– После всего, что произошло, после реализации ваших мудрых предвидений, все члены Политбюро, ВЦИК, Цик и мик, добровольно отказываются от своего мнения и хотят руководствоваться только твоим разумом и твоим мнением. Мы раньше ошибались, разнежились в пуховых подушках с молодыми женами и подругами, когда надо было придерживаться параграфа "это есть наш последний и решительный бой". Отныне мнение гения - закон для неразумения, то бишь для неразумных. Прими нас таких, переродившихся, преданных под свое...ленинское крылышко.
– Да зд...гаствует ми...овая еволюция!
Слушая этот замечательный монолог своего коллеги и соперника Лейбу, Янкель Кацнельсон поднялся с колен, поднял руку вверх, подражая Ленину и произнес:
– Предлагаю всем пройтись по Петрограду, который сдался на милость победителя, нашего дорогого вождя Ленина. Если Ильичу понравится город, предлагаю тут же переименовать Петроград в Ленинград.
Раздались дружные аплодисменты и крики ура. Ленин не шибко верил словам, но хлопал в ладоши дольше всех.
– Как, будем нести на руках Цезаря новой России?
– спросил Апфельбаум Гершон.
– Нет, я сам пойду в окружении своих единоверцев.
– Шалом!
– кто-то воскликнул в задних рядах.
Было ровно 12 часов дня. Отец, русской нации, друг всех детей, выйдя за порог дома и глотнув свежего воздуха, трижды чихнул и всего дважды стрельнул. Улицы города были пусты. Петроград выглядел городом мертвых.
Отцы нации последовали по берегам еще не замерзший Невы, воды которой приобрели красноватый цвет и были наполнены трупами казненных. Убитые и полностью отдавшие Богу душу уже, будучи в холодной воде, лежали вниз головой, распластав руки и волосы, они походили из чучела из пенопласта, одетые в тряпки, и не тонули. Среди казненных было
Были и те, очевидно пловцы, получившие не смертельные раны штыком в грудь и живот, которые выползли на берег и просили помощи.
В Неве плавали и выдающиеся люди с золотыми звездами на груди. Вода колебала их тела и ветром относила все дальше и дальше.
В домах люди заколачивали входные двери подъездов, перекрытия на этажах и квартирах. Только кое-где раздавались крики и летели трупы с верхних этажей: вчерашние уголовные элементы, выпущенные из тюрем, на которых Ленин делать ставку, были безжалостны, беспардонны и бесчеловечны.
– Лейба, это твоя работа? Ты устроил буржуям Варфоломеевскую ночь? Мудро, хвалю, - спросил Ленин, как будто речь шла о порубленном картофельном поле.
– Выполняются заветы Ильича, - ответил Бронштейн.
– Но это только начало. Мы с Апфельбаумом договорились полностью очистить город от буржуазии. Это маленькие Варфоломеевские ночи...Бронштейна и Апфельбаума. Вечером они продолжатся.
– Архи важная миссия. Знайте, господа капиталисты, пролетариат идет вам на смену. И тут ничего мы сделать не можем.
На повороте у Смольного института трупы казненных соприкасались друг с другом и воды Невы не могли нести их дальше.
– Что с ними делать?
– спросил Радек, самый бледный революционер из Ленинской еврейской когорты.
– Ить они начнут разлагаться. Чем пролетариату дышать?
– Скоро наступят холода, начнутся морозы, мы их будем вытаскивать крюками, грузить в самосвалы, увозить загород в общую яму. Пусть нам скажут спасибо, что не оставили их на съедение голодным птицам. Я об этом уже думал, - заверил вождя второй вождь Лейба Бронштейн - Троцкий.
– Архи замечательная картина, - произнес Ленин историческую фразу под грифом архи секретно.
– Надо только эти морозы...обязать, пусть тоже работают на революцию. Трупы надо заморозить как можно быстрее, поскольку у нас еще много врагов и среди этих потенциальных врагов иностранные дипломаты. У них в наличие фитоаппараты, заснимут, опубликуют у себя и испугают народ. Даже пролетариат испугается. Как нам тогда делать мировую революцию, Лейба.
– Надо удирать.
– Куда?
– В Москву. Москву надо сделать столицей социалистического государства, Владимир Ильич.
– Посылка принята, будем над этим думать. Давайте постоим здесь. Такой картины нам больше не увидеть. Художник Репин жив?
– А кто такой Репин?
– спросил Апфельбаум.
– Если его не убили, и он не купается сейчас в Неве, разыщи его, Лейба и поручи создать полотно под названием " Мы от них отказались".
Ленин обратил внимание, что на берегу рядом с убитым хозяином скулит собака. Она лижет мертвое лицо, лапкой дергает за плечо, но хозяин не шевелится.
– Может, подойти?
– спросил Гершон Зиновьев.