Вариант единорога
Шрифт:
— У них возникли какие-то странные фантазии на мой счет,— объявил Бингерн, глаза которого метали молнии,— не говоря уже о том, что они ленятся исполнять свои обязанности... Ну-ка, идите сюда! Оба! Вылезайте из-под кровати! Нужно издать королевский указ.
— Почему мы? Почему мы?
— Потому что вы королевской крови. Необходимо срочно подписать несколько постановлений: Люцера снова отправить на рудники, Бингерна — в его вотчину, Алису — в кресло судьи. Записывайте! Побыстрее! Подпись внизу! Довести до сведения всех живущих! И сделайте проклятую
— Писец! Писец! — заорала Королева.
— Почему ты зовешь только двоих? — спросил Король,— Сделай более множественное число.
— ...сцы... сцы,— добавила Королева.
— Похоже на шипение жалкой индюшки,— заметил Король.
— Служанки старушки всегда просят пенсию,— заявила Королева.— А какое это все имеет к ним отношение? И что с ними сталось? Что? Что?
— Рудники! — воскликнул Люцер.— Говорит: «Платить не желаю». Отпусти их, отпусти, отпусти, умоляю!
— Этого не может быть,— возмутилась Королева.— Кто мог такое приказать?
Люцер повернулся и уставился на Бингерна.
— Нечего было их так обожать,— заявил тот.
— Отпусти их!
— Сегодня не обещаю.
— Где королевские мантии? — поинтересовался Король.
— Я отдал постирать их.
— Ты их продал! Ты нас предал! — рассердился Король.
— А где драгоценности нашей короны? — поинтересовалась Королева.
— В музее — ими любуются матроны.
— Ложь! Ложь! Ты нас ограбил. Верни их! Верни их!
— Мне кажется, я слышу шаги писцов,— сказал Бингерн.— Давайте посадим их тут, и пусть делают, что я прикажу.
— Думаю, мы не нуждаемся в твоей помощи. Мы совсем не так просты.
— В таком случае ваших друзей и фаворитов я жестоко накажу,— пообещал Бингерн и поднес к губам свисток.
— Остановись! — возопил Король.— Сделаем все, как скажешь ты.
— Я знал, что ты сможешь себя превозмочь. Все должно быть сделано в эту ночь. Сейчас — кто станет спорить против этого факта!
Он открыл дверь, и все четверо вошли внутрь.
— Тебе не хватает такта. Но ведь у тебя в руках козыри,— проговорила Королева.
— ...Люцер, Рожденный на Звезде, нашей волей приговаривается к рудникам. Все остальные политические заключенные остаются в своих камерах. Подтверждаем, что Аксель Дж. Бингерн продолжает владеть своей вотчиной...— диктовал Бингерн.
— Это,— напомнил ему Люцер,— зависит от того, как пройдет Пир Юлеки в часовне, расположенной в твоих владениях.
— Знаю!
— Прекрасно. Тогда запиши.
— ...И это в тот момент, когда Алиса наконец с нами, в самую важную ночь из всего года.
— Страхом меня обделила природа! — заявил Бингерн.
— А мы его не упоминали.
— В указе про это не написали! — вскричал Бингерн.— Прибавьте все необходимые формальные подтверждения и словечки, и пусть идут ко всем чертям!
— Какой язык! — возмутилась Алиса.
— Он дурно воспитан — это известно нам,— согласился Люцер.
— Выполняйте приказ! В копи его! — орал Бингерн.
— Я имею право присутствовать
— В таком случае возьмем его с собой. Отправим на рудник после.
Люцер поднял руку и сжал пальцы Алисы.
— Сегодня я стану самим собой — а он, скорее всего, нет.
— Это хорошо? — поинтересовалась Алиса.
— Радуйся и будь честен,— ответил Люцер,— и все будет по-нашему.
— Ничего не понимаю.
— Время прозрения наступает.
— Бингерн всегда казался таким приятным джентльменом, а вы — преступником, хоть и очень воспитанным.
— Он все время врал. Вы видели, какой он выбрал путь? Кстати, и чужое не дурак стянуть.
— Теперь мне ясно. Он и вправду обманщик ужасный.
— Мы скоро отправляемся на службу. Вы голодны? Если да — он позаботится о том, чтобы вас накормили. Хочет, чтобы вы себя хорошо чувствовали.
— Я обойдусь. Что-то мне не хочется здесь есть.
— А что плохого в здешней еде?
— Тут все наполовину не в себе.
— Верно. Но на другую половину они совершенно нормальны.
— Я на вашей стороне. Что еще можно сказать? Урла-лап!
— Кур-ла-ла!
— Нам пора! — воскликнул Бингерн.
Покинув замок и тот день, они пустились в путь. Через поля, холмы, луга — и негде отдохнуть. Они стремились в светлый край, страну по имени Балбесния.
— Спойте для меня, Алиса,— попросил Бингерн, и она начала «Старое доброе время» [17] .
Мотоциклы Щебетунчиков рокотали впереди и позади, луна источала масло и ад, и куда бы Алиса ни посмотрела, ей казалось, что она видит улыбку без кота. Налетел прохладный ветерок, и все тени превратились в черное одеяло.
Справа от тропы сиял лунный свет, отражаясь от громадной ледяной глыбы. Проходя мимо, они заглянули внутрь куска льда, и голос Алисы дрогнул, замер на полуслове: она увидела внутри Мартовского Зайца, Мышь-Соню и очень печального Болванщика.
17
«Auld Lang Syne», слова Роберта Бернса, благодаря своей популярности стала народной песней, которую поют на всех праздниках, особенно в канун Нового года.
Когда они перебрались через следующий холм, Алиса услышала хрустальный звон, словно рассыпалась тысяча осколков — казалось, никто, кроме нее, не обратил на звон никакого внимания.
— А здесь погромче,— сказал Люцер, и Алиса старалась изо всех сил.
Она услышала позади фырчанье, сопение и пыхтение, словно по склону с трудом взбирался тюлень.
— На этой поляне вы должны петь особенно красиво,— попросил Люцер.
Алиса сделала все, как он говорил, и вдруг рев автоматического оружия Щебетунчиков чуть не стряхнул мрак с ночи — его услышали все. Последние охранники куда-то исчезли, а оружие смолкло, когда над дорогой пронеслась черная туча.