Вариант 'Омега' (Операция 'Викинг')

Леонов Николай Иванович

– Прекратите, Карл, как вам не стыдно.
– Продавщица, смущенно улыбнувшись, ушла за портьеру.

– Понимаете, капитан, - гестаповец подвел к Скорину молоденького нескладного лейтенанта, - мой друг лейтенант Курт Визе два раза в день посещает заведение фрейлейн Инги. Сначала он покупал, как и вы, одеколон, но очень быстро перешел на мыло и зубные щетки... А нужны ему...
– Гестаповец расхохотался.

– Здравствуйте, лейтенант.
– Скорин протянул юноше руку.
– Не обращайте на друга

внимания, пошляки не понимают в любви.

– Станешь пошляком, если наша комната превратилась в парфюмерную лавку. Деньги, которые мы могли, бы пропить за здоровье фюрера, этот балбес два раза в день приносит сюда.
– Гестаповец хлопнул лейтенанта по плечу, кивнул в сторону Скорина.
– Я рад появлению боевого офицера, капитан нафарширован деньгами, тебя выводят из игры, Курт. Сэкономь свою марку, и идем пить пиво.

Скорин повернулся к молодым офицерам спиной, постучал по прилавку.

– Фрейлейн Инга, вы выбрали одеколон?

– Ты видишь, Курт? Капитан - оптовый покупатель, сегодня вечером Инга продемонстрирует ему все свои прелести...

– Лейтенант!
– Скорин резко повернулся.
– Ведите себя пристойно!

– Унтерштурмфюрер, капитан.
– Гестаповец усмехнулся.

– Господин капитан!
– Скорин пожалел, что при нем нет трости. Ваш черный мундир можно заменить на зеленый, а Таллинн - на мою роту. Я бы быстро отучил вас позорить звание офицера великого рейха!
– Он решил форсировать события. Если появление гестаповца не случайно, он может сорваться и выдать себя. И действительно Хонниман резко спросил:

– Вы не любите гестапо, господин капитан? Вы плохо относитесь к группенфюреру Мюллеру?

– Вы не группенфюрер Мюллер! Если вы сейчас же не прекратите со мной пререкаться, я доложу о вашем поведении штандартенфюреру Зандбергу.

– Господа! Господа офицеры! Прошу вас! Господин капитан, я завернула вам то, что вы просили. Пожалуйста.
– Девушка, сердито посмотрев на молодых офицеров, положила перед Скориным сверток.

– Извините нас, господин капитан.
– Лейтенант вытянулся и козырнул.
– Не сердитесь на Карла, он хороший парень, только излишне горяч.

Скорин, обдумывая, как лучше выйти из создавшегося положения, оглядел гестаповца и лейтенанта, пожал плечами.

– Умные люди предусмотрительны.

Гестаповец изрядно испугался, услышав имя Зандберга, но старался скрыть страх.

– Вы обо мне или о себе, господин капитан?
– уже вежливо, улыбкой показывая, что шутит, спросил он.

– Это сказал Шиллер, и не о нас с вами, а об умных людях, спокойно ответил Скорин, вынув из кармана бумажник, повернулся к прилавку.

– Три марки, пожалуйста.

– Прошу, фрейлейн Инга.
– Скорин положил деньги, поклонился. Надеюсь, мы еще увидимся.

Когда

Скорин отсчитывал деньги, гестаповец заглянул через его плечо, подмигнул товарищу.

– Фронтовики - богатый и щедрый народ.
– Хонниман не собирался выпить за счет вспыльчивого капитана, наоборот, хотел зазвать его на кружку пива, сгладить инцидент. Не дай Бог, капитан действительно пожалуется.

Скорин повернулся к офицерам:

– Господа офицеры решили сэкономить на зубных щетках и выпить пива?

– Курт, ты слышал приказание господина капитана?
– Гестаповец взял товарища под руку, повел к выходу.
– Прощайте, прекрасная Инга! Он распахнул дверь: - Господин капитан, прошу!

Они вышли на улицу. Скорин посмотрел вдоль улицы Койдула, повернул в обратную сторону.

– Господин капитан, ближайшее заведение находится там. Гестаповец показал на здание по соседству с абверкомандой.
– Две минуты ходьбы. Раз вы вернули моего друга на истинный путь, то разделите с нами компанию. Мы угощаем.

– Карл, возможно, у господина капитана дела, - запинаясь, проговорил молчаливый лейтенант.
– Неудобно.

– Идемте, господин капитан, - настаивал гестаповец.
– Какие дела в отпуске? За кружкой пива вы расскажете тыловикам о своих победах на фронте.

Скорин в нерешительности остановился, затем ответил:

– Что же, дела могут и подождать. Идемте, господа. Надеюсь, заведение приличное, нам не придется видеть этих людей?
– Он сделал рукой неопределенный жест.

– О чем вы говорите! Только для офицеров!

– Отлично!
– Скорин переложил сверток в левую руку и, прихрамывая, зашагал рядом с новыми знакомыми.

– Ранение, господин капитан?
– деликатно спросил лейтенант.
– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, лейтенант. Уже прилично, - ответил Скорин. Вскоре он входил в казино, не подозревая, что данное заведение организовано специально для него.

Когда они садились за столик, у стойки барон Шлоссер, по чьему приказу было открыто казино, получал у бармена свой вчерашний выигрыш. Выложив перед Шлоссером аккуратную пачку денег, бармен сказал:

– Вы всегда выигрываете, господин майор! Вам везет!

Шлоссер не ответил, дал бармену несколько марок, остальные деньги спрятал в бумажник и повернулся лицом к залу. Узнав Шлоссера, Карл Хонниман вскочил, барон небрежно кивнул, скользнул равнодушным взглядом по Скорину, вышел на улицу. Скорин узнал его сразу. Так вот каков барон в действительности! Наблюдая сквозь стеклянную дверь, как Шлоссер садится за руль лакированного "хорха", Скорин спросил:

– Большая шишка?

– О, да!
– Гестаповец поднял глаза к потолку, сидевший рядом Курт наступил ему на ногу, и гестаповец замолчал.