Вариант 'Омега' (Операция 'Викинг')
Шрифт:
Принесли пиво, новоиспеченные друзья выпили. Гестаповец неожиданно замолчал. Скорин был уверен, что, гестаповец его сразу узнал, но ему невыгодно показать это. Значит, следует напомнить. Воспользовавшись тем, что Курт отошел к стойке, Скорин отставил пустую кружку и сказал:
– Форма танкиста вам идет больше.
Шлоссер приехал в свое бюро в хорошем настроении. Оно быстро испарилось, когда он узнал, что расшифровать радиограмму пока не удалось. Он долго стоял у окна в своем кабинете, рассматривая текст, две строчки из пятизначных чисел.
Возможно,
Размышления разведчика были прерваны приходом Маггиля.
– Добрый день, Франц, - продолжая думать о русском разведчике, сказал Шлоссер.
– Здравствуй, Георг, - недовольно пробурчал Маггиль.
– Когда у нас неприятности, мы идем к друзьям.
– Швырнув фуражку и перчатки на диван, он начал стаскивать мокрый плащ.
Шлоссер незаметно убрал бланк с радиоперехватом и бесстрастно наблюдал за взволнованным гостем.
Маггиль, наконец справившись с плащом, стал широкими шагами расхаживать по кабинету.
– Эстонские свиньи! Кто мог ожидать от них такай хитрости?
– Партизаны?
– вежливо осведомился Шлоссер.
– Что я теперь сообщу в Берлин? И надо же, чтобы девчонка сбежала в отсутствие штандартенфюрера! Конечно, старый хрыч развлекается в Берлине, а я должен здесь...
– Ты сердишься, Франц, значит, ты не прав.
– Опять вспомнил покойников!
– Маггиль остановился напротив Шлоссера.
– Между прочим, Георг, ты виноват, что я влип в историю с радисткой.
– Возможно, Франц, возможно, - философски произнес Шлоссер, разглядывая перстень на своей холеной руке. При слове "радистка" он быстро взглянул на Маггиля, затем снова на перстень.
– Возможно, я и виноват. Не грешат только дети, Франц. Но если ты хочешь получить совет или помощь, то расскажи, что произошло.
– Ты будешь надо мной смеяться...
– Не исключено.
– Шлоссер взглянул на растерянного Маггиля, улыбнулся: - Так что радистка?
– Две недели назад я получил сообщение, что одна эстонская девчонка прячет у себя в доме рацию. Я собрался идти к тебе, но раздался звонок из Берлина...
– Мне тоже вечно звонят не вовремя, - перебил Шлоссер.
– Ты рассказал о рации, тебе посоветовали не посвящать абвер, действовать самостоятельно. Дальше.
– Георг, приказы не обсуждаются!
– Я тебя обвиняю?
– Шлоссер откинулся в кресле, изобразил на лице сочувствие.
– Я решил, что рация может
– Обожаю сюрпризы.- Шлоссер усмехнулся.
– Две недели девка гуляла на глазах у моих людей. Я думал, что вот-вот заполучу для тебя русского. Вчера она исчезла.
– Маггиль махнул рукой.
– Сегодня я приказал обыскать ее дом. Обшаривая подвал этой потаскухи, пятеро моих парней взлетели на воздух.
– Какая неосторожность!
– Шлоссер покачал головой.
– А рация?
– В подвале и хранилась рация, они открыли ящик и...
– Маггиль щелкнул пальцами.
– Я собирался ехать на обыск сам, лишь случай спас меня.
– Да здравствует Его Величество Случай, Франц!
– Шлоссер ликовал. Лучшего подарка Маггиль сделать ему не мог. Вот оно, доказательство, что русский разведчик прибыл в Таллинн. Можно сообщать адмиралу о перехваченной шифровке, получить передышку. Барон смотрел на гестаповца с нескрываемой симпатией. Теперь, дорогой Франц, ты у меня в руках.
– Все шутишь, барон!
– Маггиль сморщился.
– Что теперь делать?
– Видимо, ждать. Терпение, мой друг, основная добродетель разведчика, - философствовал Шлоссер.
– Видишь ли, Франц, тебе надо привыкать к мысли, что русские не глупее тебя, мой друг, хотя они не принадлежат к великой арийской расе... Чтобы тебе не было слишком обидно, можешь называть их ум звериной хитростью.
– Шлоссер улыбнулся.
– Ну, что ты повесил голову, Франц? Ты же знаешь, Гейдрих скончался эти чешские бандиты доконали его. У Кальтенбруннера масса своих забот, ему не до твоих неприятностей. Сообщи, что девчонка подорвала себя, рацию и ребят...
– Думаешь?
– Маггиль поднял голову.
– А ты скажешь Целлариусу, чтобы он не докладывал Канарису?
– Решись - и ты свободен, - ответил Шлоссер.
– Опять какой-нибудь грек?
– Маггиль взял из лежащего на столе портсигара сигарету, прикурил, подозрительно посмотрел на Шлоссера. Ты поговоришь с Целлариусом?
– Ты непоследователен, мой друг. Сначала ты скрываешь от меня рацию, хочешь все сделать за моей спиной. Затем, сославшись на распоряжение Берлина, отказываешь в помощи. А теперь...
– Шлоссер недоуменно поднял брови, и серые глаза еще больше вытянулись к вискам.
– Я не поклонник односторонних обязательств.
Маггиль встал, несколько минут молча расхаживал по комнате. Шлоссер сидел, откинувшись, безучастно поглаживал усы и походил на хорошо пообедавшего человека. Он обдумывал, как повести себя с гауптштурмфюрером. Докладывать о происшествии невыгодно: Маггиля могут снять, а кого пришлют на его место?
– Кого могут прислать на твое место, Франц?
– Он задал этот вопрос вслух.
– Что?
– Маггиль остановился, через стол перегнулся к Шлоссеру. Что ты сказал? Из-за какой-то сопливой девчонки меня снимут?