Варвар из нашего города (Бродяга)

Шейко Максим Александрович

— Население небольшой деревушки, шериф с парой солдат, вроде всё.

— Это я и сам вижу. Ты лучше расскажи, чего они все тут собрались? Местечко вроде не шибко гостеприимное…

— О, местечко что надо! Кстати, спорим, что оно известно как «ведьмин лес»?

— Да щас тебе! В обозе дураков поищи на такое спорить.

Жрец усмехается, продолжая при этом неотрывно наблюдать за происходящим на другом берегу действом.

— Я так понимаю, ты уже догадался к чему приурочено это сборище. Не поделишься?

— Они,

собственно, закончили, сейчас начнут расходиться.

— Так может и нам пора? Не хотелось бы потом догонять караван.

— Пойдем. Заодно посмотрим поближе, а то я что-то никак не могу найти…

— Кого?

— Служителя.

Хм, это что ж за мероприятие такое, в котором обязательно участие жреца? При том что народ они по большей части занятой и по деревням просто так не шляются. И по свистку сельского шерифа, что стоит сейчас в сторонке, сложив руки на груди, не являются.

— Ролло!

— А, извини, задумался. Суд тут был. Над ведьмой, скорее всего. Народ уже расходится, шериф с солдатами отдыхают, значит, с ведьмой всё. Непонятно только, куда служитель подевался. Им вообще-то положено в таких случаях присутствовать.

— А с чего взял, что ведьму судили? Может, просто жулье какое?

— На бандита или убийцу выделили бы больше солдат. Вора бы повесили. Ты видишь висельника? Вот и я нет. А ведьму по обычаю зашивают в мешок и топят в стоячей воде. Это озерцо — то, что надо.

Да уж, тут не поспоришь, лужица и впрямь подходящая. От темного зеркала пруда так и веет чем-то мрачным и потусторонним. Мертвая вода существует как будто отдельно от зеленеющих свежей травой берегов, а само озерцо — словно колодец в иные миры. Даже ветер шумит в ветвях как-то по-особенному.

Видал я когда-то такое «проклятое» место… еще на Земле. Даже поплавал немного. Ощущения… своеобразные. Почему-то все время ожидаешь какой-то чертовщины, вроде тихо выныривающего за спиной Лохнесского динозавра или огромного водоворота, возникающего из ниоткуда прямо под тобой. А если еще знать, что на дне тихонечко догнивают несколько покойничков в драных мешках…

Ход моих мыслей был внезапно прерван появлением в поле зрения нового и весьма симпатичного действующего лица. Шериф, до сих пор не проявлявший особой активности, вдруг вышел из задумчивости и, махнув рукой своим подручным, потопал прочь от ведьминого озерца. Солдаты, бурча что-то неразборчивое, нагнулись и вздернули на ноги девушку, ранее не замеченную нами из-за высокой травы.

— Хэй, Ролло, а ведьму-то, похоже, еще не утопили!

Глава XXV

— Не понял!

— Чего?

— Почему её уводят?!

— Ну, может, оправдали. Или санкцию изменили.

Ролло как шел, так и встал, наградив меня при этом таким взглядом, что впору было

самому залезть в мешок и утопиться. Впрочем, я и без него уже понял, что глупость сморозил. Раз уж вся деревня сбежалась и шериф приехал, то явно не для того, чтоб кого-то оправдывать. Фемида тут в холостую не работает, и если уж суд собрался, то обязательно кого-то да осудит.

Грубо говоря, в империи суды не разбирают доказательства «за» и «против», они просто подводят законодательную базу под выводы следствия. И если уж ведьму потащили на суд, то вина ее доказана априори. Была б не ведьма — до суда это выяснилось бы. Тем интересней то, что мы сейчас наблюдаем.

— Чего гадать? Пошли да спросим. Ты же жрец — ведьмы по твоей части.

— Вообще-то я сейчас немного по другой части.

— Не будь занудой. Тебе интересно, что тут творится, это очевидно.

— А тебе приглянулась ведьмочка, это тоже очевидно.

— И что такого? Хороша же зараза! Еще и рыжая!

— Это в тебе благородная кровь опять забулькала.

— Что-то я не припомню, чтобы дворяне рыжих особо любили. Да и редкость это. Я за последний год только двоих таких и видел, включая эту.

— Да не в волосах дело. Про фигуру ее что скажешь?

— Стройная.

— Вот именно. А помнишь трактирщицу, что нам вчера завтрак подавала на постоялом дворе?

— Эта та, что задницей чуть стол не опрокинула?

— Она самая. Задница неохватная и вымя такое же. Мужики из нашего каравана слюной захлебывались, на нее глядя. Она, кстати, очень тобой интересовалась. Шнуровку на платье слегка распустила, да и стол наш задела явно не случайно. А ты на нее даже внимания не обратил. Зато от ведьмы глаз не отводишь.

— Ну не люблю я пышных дам и что с того?

— А то. Ты много толстых дворянок видал?

Вопрос оказался интересным. Пришлось сделал вид, что задумался. Вообще-то я дворянок видел всего-то пару раз, да и то мельком. Маловато статистических данных. При герцогской армии они не обретались, а в баронские резиденции меня как-то не приглашали. Потому ответил честно, но без лишних подробностей.

— Ни одной.

— Во-о-от!

Ролло по обыкновению поднимает указующий перст к небесам, акцентируя внимание на полученном ответе.

— Благородные, как правило, худощавы. Соответственно, и понятия о красоте у них другие, нежели у простолюдинов. Спросом пользуются изящество и утонченность. В лице этой ведьмочки мы имеем блестящее доказательство того, что твои предпочтения весьма аристократичны.

— Кстати, не говорит ли это о том, что она тоже благородных кровей?

— Вполне возможно, мой похотливый друг, вполне возможно. Деревенька у наезженного тракта, уставший с дороги дворянин, гостеприимная хозяйка…

— А вдруг местный барончик постарался?