Варвара начинает и побеждает
Шрифт:
– Ах, так он у нас бездомный, потому и притащился, скотина! Ничего, мы его прогоним. Как-нибудь. И тебя тоже, понял? – я совсем не понимала, как я его прогоню, но – понимала, что мне ничего другого не остаётся.
– Постой. Где твои защитники? Где тот король, о котором ты говорила тут мне, где твой жених? Почему ты отбиваешься одна с горсткой друзей?
– Потому что портал увечный, - горько сказала я. – Потому что люди сволочи, и порталы – тоже.
– Тебе нужен портал? Говори, куда, я открою. Не дело это, - он брезгливо покосился на звуки боя из-за серебристой стены.
–
– Потому, что у тебя нет шансов. Потому, что если тебя убьют, с кем мне после договариваться? – он глянул остро и сурово. – Куда портал?
Я, не особо веря в происходящее, дрожащими пальцами нащупала зеркало и позвала Лео.
– Мы не преуспели, прекраснейшая, - его голос звучал глухо. – Думаем, что ещё можем и как.
– Тебе хотят открыть портал. Не спрашивай, объяснить не смогу.
Дальше я просто дала зеркало в руку этому странному, который договаривался с Лео, потом исчез, сунув мне зеркало, и сказал, что вернётся с ними.
А потом отец Бенедикт поднял меня почти что за шиворот и велел идти на башню и командовать оттуда, больше от меня всё равно нет никакой пользы.
И с башни я увидела, как в том самом тылу врага открылся портал, как оттуда выехали конные и выбрались пешие, и пошли месить противника. Я смотрела и не верила – это всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Аль-Салах радостно спланировал вниз и поддал разбегающимся воинам Аль-Масуда, Самоцвет снял со стены глядящую в одну точу и не видящую ничего Рысь, и опустил ей руки – и серебро нашей защиты тотчас пропало.
Врагов добивали, кого-то брали в плен, впрочем, им виднее. Я потащилась вниз, увидев хорошо знакомую коренастую фигуру в стражеской одежде. Фигура двигалась к башне, оглядывая всех, кто попадался. Но попадались всё не те.
Я сползла вниз, шатаясь, добрела до него, обхватила и заревела.
Могу я, в конце концов, один раз побыть не рычащим монстром, а девочкой?
20. Передышка
Я пыталась проснуться несколько раз – и засыпала снова. Потому что было тихо, никто не долбился в стену, никто не рушил башню и не занимался никакими диверсиями. И вообще, если что-то случится – то мне скажут. А пока не сказали – я сплю.
Более того, спала я не одна. После суток - или больше – нашей героической и бестолковой битвы мне было решительно всё равно, что подумают обо мне мои люди и мои союзники. Я внезапно оказалась на победившей стороне, и я могу делать всё, что мне вздумается, точка. Если кто не согласен – будет иметь дело со мной же. Репутация Барбары и мои дела последних дней – мне в помощь.
Так вот, я была придавлена к перине и притянута к телу. Рукой. К отличному мужскому телу, по которому я, страшно сказать, соскучилась. И вчера нас хватило разве что на поцеловаться, убедиться, что оба целы, оба изрядно устали, и оба хотят первым делом поесть и спать.
Поели мы всем нашим чумазым и заколебавшимся обороняться воинством прямо во внутреннем дворе, оказалось – господин Лири и отец Бенедикт всё организовали, и кухня была готова накормить усталых воинов в любой момент. Джемма дежурила тут
Пришли все наши – братья и сестры Ордена, мальчишки Арнульфо Польо, рыцари и прочие люди Раймонда, наш рыцарь Боэмунд и его немногочисленные люди. А из удивительных гостей к нам присоединились брат Лео, брат Стриж и – внимание – Аль-Джафар-ад-Гияс.
Я в душе не ведала, что его подтолкнуло нам помогать. Он ведь должен был дождаться в сторонке, пока мы с Аль-Масудом закончим нашу маленькую войну, и договориться с победителем, или победить победителя. Или – если победителя бы не осталось – просто прийти и взять, как он сначала и собирался. Я его ведь прямо спросила – какого дьявола.
– Какого шайтана, хочешь ты сказать? – усмехнулся Аль-Джафар, сверкнув зубами в темноте.
– Да какая разница? Ты отчаянно претендовал на эту груду камней и кучку раздолбаев, и вдруг приходишь биться на моей стороне?
Он как будто смутился, и ответил, что утром, мол, побеседуем.
Ну, утром – так утром, в тот момент мне это было ой как хорошо. Потому что после всего ещё и разговаривать? А не шутите ли вы?
Другие люди, с которыми нужно будет разговаривать, передали, что появятся уже следующим днём. И это были очень приметные люди – во-первых, король Годфруа, а во-вторых, Аль-Ахалиль, эмир Звёздных Дождей. Эти двое как-то смогли договориться, мне ещё предстояло узнать – как именно, уж наверное, за всем этим стоит какая-то интересная история. Но сейчас Годфруа явился наводить порядок в своих землях, а нового союзника прихватил для того, чтоб тот настучал по голове своим соплеменникам. Ибо нечего.
Поэтому высокие разговоры остались на утро, или даже на день. Я сказала господину Лири – на всякий случай готовиться принимать короля и эмира Дождей. Чтоб стол ломился, и вообще. Я б и сама что-нибудь этакое приготовила, но – почему-то уже не могла. И просто проследила за тем, чтобы все участники битвы с нашей стороны поели и отправились спать, а перед тем даже позволила взять вёдра и воду из своего драгоценного бассейна, и выливать друг на друга вместо бани. Ещё я спросила Аль-Джафара, желает ли он ночевать в замке, и тот сказал, что желает, что готов дать клятву – не вредить. Я взяла его за руку и, ничего не объясняя, повела в тот самый внутренний двор. Там велела проткнуть себе палец и покапать на мрамор. И поклясться. Он заметил, как кровь впиталась в камень, и даже показал изумление. И проследовал за господином Лири в покой первого этажа, в который его пустили.
Дальше уже оставалось только прогнать спать всех, кто ещё не, и первым делом – Самоцвета и Рысь. Рысь уже пришла в себя, и нормально дышала, и хлопала глазами, и даже ела – всё это сидя на коленях у Самоцвета и прислонившись к его груди, а невозмутимый Самоцвет придерживал её одной рукой, а второй – держал за руку и поглаживал ладонь.
– У меня наверху больше одной свободной комнаты, если что, - сказала я. И вам сейчас ничто не мешает подняться туда… и остаться до утра.
Оба героя переглянулись и улыбнулись. Рысь слабо и еле-еле, а Самоцвет – ну, насколько смог, очевидно, он вообще не из улыбчивых. И побрели наверх.