Варвара начинает и побеждает

Кальк Салма

Змей хмуро оглядел нас с Лео – очевидно, не поверил.

– Так что тебе в той Сирре, уважаемый Змей? – спросила я.

– Чаша Аль-Салаха и древний храм, - ответил тот.

И получил несколько очень удивлённых взглядов.

– Чаша понятно, хоть и своеобразно, а храм зачем? – не поняла я.

– Затем, что тот, кто придёт туда и сможет позвать и будет услышан, получит всё.

– Всё? Что есть «всё», позвольте спросить? Э… чтобы властвовал один в мире тёмный властелин? – позволила себе усмешку я.

Потому что Змей никак не тянул в моём понимании

на тёмного властелина.

– Ты хорошо сказала, женщина, и зря смеёшься, - покачал тот головой. – Я бы мог. Я бы не довольствовался небольшой подвластной территорией, как мой брат, или маленьким островом, как брат твоего жениха. Я хотел всё.

– И что получил? – в моём понимании для такого вот Змея «всё» было как-то запредельно много.

Змей вздохнул.

– Постыдное поражение и разве что остров, но - куда как меньшего размера.

– Рассказывай, уважаемый. Мы тут сегодня если не тайны раскрываем, то собираем мозаику, что ли. И все кусочки должны лечь туда, куда нужно.

Тот вздохнул и рассказал.

Оказывается, Сирру он попросил во владение как раз потому, что чаша, и храм верховного имперского божества под боком. Храм сохранился не полностью, но сохранился, алтарь цел, и если принести жертву по правилам, то твою просьбу услышат. Но его обвинили в том, что он принёс в жертву сестру Аль-Масуда – да-да, ту самую пропавшую девицу.

– А ты, конечно же, этого не делал, - позволил себе усмешку эмир.

– Вовсе нет. Я освободил её от навязанного семьёй брака с простецом, и учил её всему, что знал и умел сам. А когда мне пришлось туго – отправил её к Аль-Махрану, потому что мы приятельствовали. Наверное, она и сейчас при нём.

– К Аль-Махрану? Зачем?

– Чтобы тот учил её дальше и применял её несомненные таланты по назначению. Зубейда уродилась красивой девой и талантливым магом, что ей пропадать замужем за мелким землевладельцем?

– Зубейда? – переспросили хором мы с Годфруа.

– Да. И брат её – глупец, раз тоже этого не понял. Если бы она захотела – то вернулась бы к своим родным в тот же день, но она отказалась. Как те трое, которых держал в Сирре последний владелец – две девицы и юноша, откуда-то отсюда. Когда я нашёл их и отпустил, они бегом побежали по своим домам. Что мешало Зубейде поступить так же?

– Что? Мои пропавшие люди были там? – тут уже взвилась я. – Мне ещё и за это с него спросить?

– Спроси, - усмехнулся Змей. – Самое время, как я понимаю.

Ладно, это я ещё непременно сделаю. А пока…

– Сдаётся мне, ты рассказал не всё, - качал головой эмир.

– Нет, - легко согласился Змей.

А дальше он поведал нам дивную историю о том, что отец Аль-Масуда, увлечённый поисками дочери, пришёл в тот самый храм и принёс ту самую жертву, а вот ягнёнка или человека – этого Змей сказать не мог. Но его услышали, и Змей оказался под заклятием – он не мог ступать ногами на Устику. Его попросту прогнали на остров, представляющий собой лишь камни и пещеры в тех камнях, и заточили в той пещере, и там он провёл в беспамятстве и неподвижности долгие годы. В первый раз его

пробудил договор, что заключали друг с другом король Руджеро и Аделардо Ливарио. Но покинуть остров физически Змей не смог, только лишь духом, и это путешествие стоило ему ещё нескольких лет беспамятства. Второй раз он пробудился, когда я активировала заклятье на договоре, а потом ещё и Лео добавил. Но теперь уже ему оказалось проще собраться с силами и пробиться на Устику в своём теле, что он и смог сделать – аккурат к моему появлению. Правда, я встретила неласково, от меня и моих друзей пришлось спасаться. Он и спасся, отлежался, вернулся качать права. Снова был посрамлён. Отправился взглянуть на Сирру – и понял, что её занял потомок подлого врага, которого не грех и выгнать. Выгнал – ему это оказалось несложно, замок помнил его и его заклятья, и откликнулся. А дальше нужно было решать, и он отважился-таки пойти в тот самый храм.

– Я пришёл туда ночью, и сделал всё, как положено – поделился кровью, учтиво обратился с просьбой. Хранитель явился и выслушал меня, но сказал, что на эти земли уже заявила свои права та, чей древний род и чья личная смелость говорит сама за себя. Та, что заботится о земле и людях, та, что будет намного лучшей хозяйкой. И что если я не хочу навлечь на себя гнев здешней земли повторно – то пусть я пойду и помогу ей против общего врага. А потом договорюсь миром – вдруг она согласится пустить меня в Сирру добровольно?

И смотрит на меня – прямо, пристально. Ну, я тоже так умею.

– Я весьма благодарна тебе за помощь вчера ночью, - я поклонилась. – Ты рассказал изумительную историю, она стоит того, чтобы прислушаться к тебе и дальше. И как кто ты просишь себе Сирру – как подданный и родич Аль-Ахалиля? Или как подданный короля Годфруа?

– Как подданный и родич Аль-Ахалиля, если помянутый Аль-Ахалиль согласится признать меня… родичем и подданным.

– А что ты сделаешь с людьми Аль-Масуда, которые там уже прижились за последние годы?

– Пусть живут, только под моей властью, - Змей стоял смирно, уважительно наклонив голову в сторону обоих властителей.

Те переглянулись.

– Если Барбара… графиня Ливарио не возражает, то и мне не след, - сказал король.

– Раз родич сам пришёл с повинной головой, то такую голову, говорят, и меч не сечёт, - кивал эмир.

– Тогда и мне возражать не след, - согласилась я.

– А что у нас с Аль-Масудом? – меня весьма интересовал ещё и этот вопрос.

– Казнить, что там, - эмир даже бровью не повёл.

– Казнить, но не забыть рассказать о его деяниях, - согласился король.

Меня это полностью устраивало. Ибо нечего. Наверное, это будет считаться местью за графа?

– Ну а теперь, когда мы выяснили насущное и раскрыли тайны, расскажите мне, если знаете – где та самая Зубейда? – король внимательно оглядел нас всех.

Эмир развел руками – он-то знать не знал ни о какой Зубейде.

– Она была среди наложниц, которых подарили в день коронации, - пояснила я. – И потом ещё шпионила для, очевидно, вашего мага-предателя.