Варвара. Трилогия в одном томе

Антоневич Андрей Анатольевич

– Хорошо, – сам себе в полголоса констатировал довольный Петро и, завалившись зажравшимся моржом на диван, сразу же непринужденно захрапел.

В это время удушливый смрад заполонил все пространство дома.

От убивающего все живое на своем пути запаха у Вари заслезились глаза, а Василий тут же перестал храпеть и тревожно засучил ногами. Видимо его организм не смог пробудиться под действием принятого алкоголя, но все же на подсознательном уровне попытался отползти от источника опасности подальше.

Еще

минут двадцать Варвара дозировала кислород, смастерив импровизированный противогаз из полотенца и своей кофточки, однако, когда появилась возможность более или менее относительно дышать, сон у нее как рукой сняло.

Полчаса покрутившись на кресле под рев храпа Петро, и, оклемавшегося во сне к этому времени, Щапова, девушка, взвесив все «за и против», приняла для себя решение.

На цыпочках она подошла к столу на кухне, на котором так и остались валяться недоедки вечерней трапезы, а среди них очки Щапова, взяла в руки бутыль с плескавшемся на дне самогоном и, резко выдохнув, как когда-то ее учили суровые мужчины на Ямале, сделала небольшой глоток прямо из горлышка…

Чистый спирт, которым ее потчевали во время командировки на Ямал, показался ей по сравнению с Анькиным самогоном лимонадом. Жидкость моментально обожгла не только рот, но и все ее внутренности. По вкусу самогон оказался почти такой же, как и совсем недавно душивший ее смрад. Только теперь у нее не только потекли слезы, но и, как ей показалось, начали сами по себе выпадать из головы волосы.

С трудом удержав в себе все содержимое желудка, Варвара добрела до кресла и рухнула на него как подкошенная…

VI

– Варя, Варя, Варвара, – услышала она словно со дна колодца хриплый голос Василия. – Пора вставать. Нам пора ехать.

– Отстань, – лягнула куда-то в сторону ногой девушка, даже не попытавшись открыть глаза.

– Петро уже нас ждет. Нам пора, – продолжил настырно тянуть ее за колошу джинс Щапов.

– Еще немножко, – отозвалась Варя, свернувшись калачиком под полотенцем.

– Мы же пропустим вспышку, – обиженным тоном маленького ребенка затянул оператор.

– О…о…о… – выдохнула журналистка, поднимаясь с кресла.

Ночью от небольшой дозы самогона ее моментально развезло, но за то – она смогла уснуть. И не просто уснуть, а моментально отключиться. Правда сейчас из-за давящей боли в висках она совсем не чувствовала, что хоть чуть-чуть отдохнула. Кроме того во рту стоял такой противный привкус, как будто она съела перед сном помои.

С трудом продрав, слипшиеся веки, журналистка с ненавистью посмотрела на разбудившего ее, опухшего от суррогатного алкоголя, Василия.

– Я как знал, что не надо этот самогон пить, – понимая, что он совсем не похож на свежий огурчик, принялся оправдываться оператор.

– А чего пил?

– Рефлекс, – не задумываясь,

ответил Вася. – Тебе плохо? Может, заболела? – заботливо поинтересовался он, всматриваясь в глаза журналистки.

– Я этой отравы, – показала она пальцем на стол на кухне, – пока вы храпели во все горло, глотнула от безысходности.

– В одно лицо? Ты, что? Запойная? – оторопел Щапов.

– Если продолжу дальше общаться с твоим шурином, то скоро точно стану пьющей женщиной.

Василий хотел уточнить у Вари о причинной связи между Петро и ее прогрессирующим алкоголизмом, но в это время в дом с улицы ввалился, одетый в причудливого вида мохнатый, в мелкую точку камуфляж, хозяин.

– Давайте быстрее, – накинулся он на своих гостей, – надо успеть до пересменки в серую зону добраться. Я все, что нужно в машину уже загрузил.

– Я бы перекусил что-нибудь, – выдохнув кислым перегаром, предложил Василий.

– Я с собой взял. Шевелитесь! Если погранцы поднимут дроны и нас засекут, то придется большой крюк делать. Собирайте свои манатки и погнали, – грубо отрезал хозяин, резко оторвав от пола за ручку ящик с цыплятами.

Потревоженные птенцы тут же жалобно запищали.

Петро снял, покрывавшую его рогожу и задумчиво уставился на орущих цыплят.

Около двадцати желтых комочков синхронно раскрывали клювики, требуя еды так пронзительно, что у Вари заложило уши.

– Пшена им дай что ли? – предложил Щапов, впопыхах собирая свои вещи.

– Откуда у меня пшено? Сало есть. Мука есть. Хлеб ты еще вчера сожрал. А пшена нет. Да и некогда. Женик сам покормит, – буркнул Петро, накрывая рогожей ящик обратно.

Через несколько минут они уже тряслись в уазике, направляясь в лесной массив прямо по зеленевшему гречкой полю. Проскакав по всем ухабам, автомобиль под управлением Петро уверенно нырнул в чуть видимый просвет между деревьев и заливисто урча, побежал по более или менее ровной узенькой тропе. При этом Петро гнал автомобиль так, словно он ехал не по лесу, а по гоночной трассе.

– Давай сбавим скорость? – перекрикивая гул мотора, шелест скребущихся о кузов машины веток и сумасшедший ор голодных цыплят, предложил, вцепившийся побелевшими пальцами в ручку на приборной панели, Василий.

– Держись! – крикнул ему в ответ, сумасшедше поблескивая глазами, шурин и вжал педаль газа в пол до упора.

– А…а…а… – испуганно закричала Варя, почувствовав и так исковерканным местным самогоном нутром, что они в состоянии полета.

– Кры…х, – жалобно хрустнул уазик, приземлившись на другом берегу трехметровой канавы.

От неожиданности Варвара невольно прикусила язык.

Ты, что делаешь? вцепился обеими руками в горло своего шурина Василий. Ты же нас убьешь.

Не скули, отмахнулся от него Петро. Все по плану.