Варварская вера

Александр Македонский вышел на балкон второго этажа одного из знатных домов на берегу Гирканского моря. Его очередная военная кампания прошла победоносно, принеся его империи новые плодовитые территории.

Яркое солнце и безоблачное небо будто говорили Александру, что горизонт чист и пора за новыми победами, но царь стоял напряжённо. Он смотрел на большую площадку перед домом, где в окружении его воинов были выстроены амазонки и ждали его внимания.

Их было около сотни. Каждая была одета в лёгкие доспехи, держала в руках копьё или лук и внимательно и гордо смотрела на царя. Каждая

из сотни, кроме одной. Она уверенно стояла впереди без оружия, а её торс укрывало тканевое одеяние, которое, как казалось царю, готово было обнажить её тело после первого же её движения.

Её тёмные волосы развевались по ветру, прикрывая напряжённые скулы на остром лице; прищуренный взгляд ярко выделял её пепельные зрачки, выдавая окружающим наличие рассудительности и психологической зрелости у его хозяйки, а стройное тело, покрытое нежным загаром, было ухоженным и приятным для взора. Тонкие аккуратные руки вместе со спортивными и натренированными бёдрами говорили о том, что она часто передвигалась пешком и почти не занималась хозяйственными вопросами, перекладывая их на своих соплеменниц. В отличие от других амазонок, её тело было без шрамов – Александр это сразу заметил, понимая, что эта девушка, явно не обременённая тяжёлой работой и стоящая впереди без оружия, – царица амазонок.

К Александру на балкон вышел его телохранитель, Лисимах, также напряжённо осмотрев девушек, а особенно – их предводительницу.

– Скажи, что тебе нужно от царя, раз ты пришла к нему лично? – Лисимах громко, но спокойно обратился к стоящей впереди всех амазонке.

Девушка гордо осмотрела своих воительниц и подняла взгляд на Александра, мужественно заявив:

– Моё имя – Фалестрида! Я – одна из тех, кого со страхом в голосе враги и с тёплой гордостью союзники называют амазонками! Я прошу аудиенции с царём Александром Македонским!

Лисимах посмотрел на царя: тот учтиво кивнул и вошёл в дом. Фалестрида ещё раз окинула взглядом своих амазонок, игнорируя воинов, которые стояли кольцом вокруг девушек. Она посмотрела на небо и тяжело вздохнула, а затем прошла за одним из воинов внутрь дома. Её амазонки проводили свою предводительницу напряжённым взглядом.

Александр вежливо пригласил свою гостью с ним пообедать, на что та с радостью согласилась. Они сидели в большом зале, стол в котором был предназначен, как минимум, для двух десятков людей. Но в этот раз они сидели рядом вдвоём, не пригласив никого из приближённого круга Александра или Фалестриды – это был откровенный знак доверия друг к другу, но свой меч царь держал при себе, в отличие от амазонки, которая была безоружна.

Александр порезал на куски свою порцию мяса, а затем, задумавшись, обратился к девушке:

– Ты ведь царица амазонок, почему ты об этом умолчала?

Фалестрида, не сводя взгляда со своей тарелки и неаккуратно нарезая мясо, ответила:

– Мы – сёстры. Пусть я и возглавляю наше племя, но лишний раз называть себя царицей я не желаю. Я уважаю и люблю каждую из своих амазонок, – она ещё раз попыталась нарезать мясо, а затем нервно отодвинула свою тарелку от себя и посмотрела царю в глаза. – Этого не хватает вашим армиям, что воюют с нами. Ты отдаёшь приказы своим людям, и они их выполняют. Вы воюете за территорию, за продовольствие, за человеческие ресурсы, а мы с сёстрами воюем за наше племя; за нашу жизнь и наше развитие.

Александр тоже отодвинул свою тарелку и в ответ посмотрел в её глаза: они горели.

Страстью, гордостью, непоколебимостью. Это были именно те глаза, в которые влюбляются. Он ещё не был женат, но уже успел познать многих девушек и женщин, и Фалестрида, сидящая рядом с ним и откровенно смотрящая на него, была приближена к лучшим из них. По крайней мере, её внешность говорила об огне её души – и это царю нравилось.

– Скажи мне, зачем ты пришла? Что тебе нужно от меня?

Фалестрида осмотрела обставленный едой стол и, вернув взгляд на царя, взяла свой кубок с вином, следя, как он тоже брал свой. Она сделала глоток и покрутила кубок в руках, а затем вернула его на стол и, встав со стула, вышла к нему. Она следила за тем, чтобы Александр смотрел на неё. Он развернулся к амазонке и осмотрел её сверху вниз.

Царица потянулась рукой к своему поясу, а затем резко подняла её вверх, вытащив нитку, которая удерживала одежду на ней. С этим движением её тканевое одеяние полностью слетело с неё, оголив тело. Александр разглядывал обнажённое тело, ожидая комментария Фалестриды. Она подошла к царю и положила нитку от своего одеяния на его плечо, а затем наклонилась к его уху:

– Я понимаю, ты – победитель, я – побеждённая, вся моя территория теперь в твоих владениях, так позволь мне в честь признания твоего триумфа родить от тебя девочку! Не только мне, но и всему моему племени это будет в честь! Александр, прошу, не откажи в этой услуге. Наша с тобой дочь будет лучшей амазонкой на всём побережье Гирканского моря! Я воспитаю её царицей, которую ещё не видели здешние земли! И имя её будет – Кима!

Александр приобнял Фалестриду и с напряжением спросил:

– А если родится сын?

Девушка нежно провела рукой по его голове:

– Я отдам его тебе.

Царь встал и, взяв крепко за руку гостью, повёл её в сторону комнат. Он закрыл на ключ дверь в полутёмной спальне и сел на кровать вместе с Фалестридой. Затем взглянул ей в глаза, медленно поглаживая её лицо:

– Пусть будет Кима.

***

Глубокой ночью Фалестрида лежала в постели в обнимку с Александром, положив свою руку ему на грудь. Мужчина повернул голову в её сторону и с задором сообщил:

– Для амазонки ты слишком опытна в постели!

Царица улыбнулась, мечтательно закрыв глаза:

– Я училась у лучших!

– Ты же говорила, что я у тебя первый мужчина. Тебя как-то странно учили! – царь рассмеялся и оглядел обнажённую Фалестриду.

– Видела, как это делают другие. Я ведь каждый год сопровождаю своих амазонок в соседнее племя к мужчинам, – девушка с серьёзным тоном обратилась к любовнику:

– Я не солгала тебе. Ты у меня действительно первый.

– Я верю тебе. И я ценю это, Фалестрида.

Царица от наслаждения широко улыбнулась – ей было крайне приятно, что Македонский назвал её по имени. Из его уст её имя прозвучало настолько нежно и ласково, что Фалестрида готова была пожертвовать всем, лишь бы слышать это каждый день. Она понимала, что подобные мысли, а уж тем более симпатию к мужчинам амазонки резко критиковали, а сама Фалестрида пару раз даже наказывала за влюблённость в мужчин своих воительниц. Однако пока её амазонки были в своём поселении далеко от дома Македонского, где она находилась, решив воспользоваться ситуацией, царица полностью отдавалась Александру не только физически, но и эмоционально, что доставляло ей огромное удовольствие, а о последствиях она решила пока не думать.