Варяг

Дойников Глеб Борисович

Для нейтрализации сторожевых кораблей противника, сорвавших первую операцию брандеров, дополнительно были установлены 2 - 6" старых орудия Крупа и 4 - 120 мм скорострелки Армстронга. (120 мм орудия впоследствии были сняты русскими и установлены на вспомогательный крейсер, прим. Ред.), трюмы двух транспортов Чийо Мару и Фукуи Мару были засыпаны щебнем и залиты бетоном, кроме того были заложены подрывные патроны для быстрого их затопления. Специально были выведены из строя якорные шпили, чтоб русские уже не смогли поднять якорь, если успеют захватить корабль до того как он ляжет на грунт. Транспорт же Ариаке-Мару был загружен бревнами, ему была назначена особая роль.

План операции в основном был разработан нашим доблестным командиром Окуномия и как показали дальнейшие события - этот план был безупречен. Операция должна была проведена в ночь с 06 на 07 апреля (здесь и далее все даты по новому стилю). Эта ночь была безлунная (что позволяло нам незамеченными добраться почти до цели), у ПА луна всходила лишь в 8:06 утра 07.04., а начинало светать в 07:33 (Здесь и далее - токийское время (+1 ч 12 мин к времени ПА), японский флот всегда жил по токийскому времени, где бы не находились корабли, прим. Ред.). Мы знали, что русские выставили мины на внешнем рейде ПА, но к сожалению не знали точного расположения минных полей, поэтому первым в колонне шел непотопляемый (загруженный деревом) транспорт Ариаке Мару, который должен был проложить путь среди мин

нашему отряду. Кроме того он как первый в колонне должен был принять на себя первый удар русских (что и в последствии полностью подтвердилось), затем по миновании минных полей команда транспорта должна была поджечь свой деревянный груз (обильно политый керосином) и попытаться прорваться во внутреннюю гавань ПА и таранить какой-нибудь крупный русский корабль (отвлекая при этом внимание русских на себя) от остального отряда, выполняющего главную задачу - затопиться на фарватере. Мы должны были подойти к ПА к 03:50 - наивысшей точке прилива, составлявшей почти 2 м. Во-первых это позволяло нашим дестроерам безбоязненно проходить над русскими минами, во-вторых снижало риск подрыва наших глубоко сидящих брандеров, исключало влияние приливно-отливных течений, которые на внешнем рейде ПА достигают 1,5 узл, что чувствительно для нашего 10 узлового отряда и наконец уменьшало вероятность сесть на мель при подходе к фарватеру. И все эти положения блестяще подтвердились на практике. По опыту первой - неудачной попытки заградить ПА мы знали, что русские освещают прожектрорами цель и атакуют ее, в том числе торпедами миноносцев (что было опасно для наших тяжело нагруженных кораблей), поэтому отряду были приданы два отряда истребителей, по 4 дестроера в каждом, с задачей отвлечь на себя русские дежурные силы и как можно дальше оттянуть их в море, и этот прием отлично сработал на практике. В ночь с 05 на 06 апреля офицеры отряда и командиры дестроеров на миноносце провели рекогносцировку внешнего рейда ПА и к счастью осталось незамеченными русскими.

В этой операции боги помогали нам, ночь была тихая и безоблачная, звезды ярко светили, позволяя отлично ориентироваться по ним. Мы шли незамеченными 10 узловым ходом практически курсом на север, чтоб быстрее и без лишнего маневрирования попасть в створ фарватера (вход во внутреннюю гавань ПА практически точно с юга на север, прим. Ред). Также нам удалось своевременно обнаружить ориентир - скалу Лютин рок - теперь оставалось идти по-прямой к славной гибели! И тут началось. Ариаке-Мару был освещен прожектором русского миноносца (Решительный, прим.ред.) и обстрелян им, в том числе торпедами, причем 2 торпеды попали в транспорт, но из-за своего плавучего груза он лишь немного осел в воде и чуть снизил скорость (на самом деле Решительный так и не успел сблизиться на топедный выстрел, транспорт по-видимому подорвался на 1 и 3 линиях мин заграждения, прим.ред.). Наш Фусо в свою очередь, а также Конго и Хией открыли ураганный огонь по русскому миноносцу и по-видимому нанесли ему смертельные повреждения, т.к. он резко ослабил огонь, снизил скорость, потушил прожектор и окутался паром оглашая весь рейд ревом сирены, по видимому из-за ее повреждения и повернув к берегу скрылся из вида (на самом деле на Решительном были повреждены паропроводы, он почти потерял ход и обесточился (почему и погас прожектор), командир принял решение на остатках пара уходить к берегу и там во избежание затопления выброситься на мель, сирену включил для привлечения внимания береговых батарей к прорыву брандеров, прим. Ред.). Внезапно рев сирены прекратился, видимо миноносец затонул (просто кончился пар, прим. Ред). Наши дестроеры выскочили из-за корпуса Фусо, где они прятались, чтоб добить нагого противника, но в это время были освещены прожекторами еще 3-4 русских миноносцев и вступили с ними в перестрелку уводя полным ходом противника от нашего отряда и русские клюнули на приманку! Они не поняли, где главная угроза для них и увязались в погоню за нашими дестроерами, которым ничего не грозило, т.к. наши дестроеры были сильнее русских по артиллерии, быстрее и наши экипажи опытнее и храбрее и нас было больше (в условиях плохой видимости японцы сначала приняли Новик за миноносец, что стало для них фатально, русские истребители уже были довооружены кормовой 75 мм пушкой и в артиллерийском отношении не уступали японцам, кратковременно русские истребители могли развивать скорость не уступающую японцам, прим.Ред).

Примерно в это же время заработал мощный прожектор Электрического утеса, заливая все своим светом и слепя наших комендоров. Но русские опять как они говорят наступили на те же грабли, батарея Электрического утеса (батарея N15, 5-10" орудий и 2 - 57 мм, прим.Ред) открыла огонь опять по головному непотопляемому Ариаке Мару стреляя по-видимому бронебойными снарядами, т.к. взрывов не было видно (10" снаряды Электрического утеса в это время были снаряжены песком, без взрывателя и естественного не взрывались. Просто до войны сухопутное ведомство, в чьем ведении находились береговые батареи, так и не удосужилось разработать начинку для бронебойных снарядов для стрельбы по морским целям или хотя бы принять на вооружение флотский образец. 10" фугасные снаряды же имели слишком чувствительный взрыватель и нередко взрывались сразу после вылета из ствола - ими боялись стрелять. Приказание адм. Макарова о передачи Электрическому утесу по 50 снарядов с Пересвета и Победы еще не было выполнено из-за бюрократической переписки с Петербургом об оплате передаваемых снарядов сухопутным ведомством и высылке из Питера новых снарядов кораблям для восполнения запаса. Прим.Ред)

С левого борта появился русский миноносец, выходящий в атаку, но метким огнем мы его быстро повредили и он видимо стал тонуть, т.к. выпустил 3 красные ракеты, видимо сигнал бедствия. К сожалению этот сигнал совпадал с нашим, означающим успешное выполнение задания, но это значит что нам нет другого выхода как любой ценой загородить проход иначе мы все лишимся чести, введя таким образом в заблуждение наш флот. (Это был все тот-же Решительный медленно двигавшийся к берегу, в этой фазе боя он не получил ни одного попадания, красные ракеты пускал, за неимением других на борту, чтоб привлечь внимание к своему сообщению о японских крейсерах, передаваемому морзянкой при помощи маломощного масляного фонаря из-за выхода из строя сигнального прожектора, прим.Ред.) Наш отряд вел огонь обоими бортами - левым - по удаляющимся русским, правым - по батареи Электрического утеса. К сожалению заставить прожектор потухнуть мы так и не смогли, но зато подавили батарею! Электрический утес временно замолчал. (Закончились снаряды, сложенные у орудий для первых выстрелов, когда были поданы снаряды из погребов - батарея продолжила огонь. Вообще за весь бой батарея получила единственное повреждение - снаряд попал в свинарник, погибла свинья и два поросенка, чему личный состав батареи был очень рад. Прим.Ред). Прямо по курсу, чуть левее открылся еще один прожектор - это русская канонерка (Манчжур, прим.Ред) открыла (опять по Ариаке Мару!) огонь из своих допотопных пушек. Наши скорострелки быстро превратили ее в пылающий остров и она быстро отвернула влево, спасаясь у береговых батарей. Правда она успела всадить нам в борт 8" снаряд, но сталебетонная броня показала себя отменно - пробития не было и это почти в упор! Вообще из всех попавших в броню Фусо снарядов ни один не пробил ее. Неожиданно пламя погасло и канонерка исчезла, видимо затонула. (На

Манчжуре потушили пожар и приткнулись к берегу у батареи N 9, т.к. имели две подводные пробоины, утром завели пластырь и своим ходом ушли в ПА в док. За бой Манчжур выпустил 5 -8" снарядов, 5 -6" и 18 - 107 мм и даже по примеру Корейца выпустил мину Уайтхеда, чего правда никто не заметил, прим.Ред). Пока все по плану, однако случайности предусмотреть нельзя. Электрический Утес все-таки ухитрился поджечь Ариаке Мару (и не удивительно, его деревянный груз был предварительно полит керосином, прим.Ред) и повредить руль. Горящий корабль, освещая все вокруг, стал описывать циркуляцию вправо, нам пришлось принять левее, чтоб избежать столкновения, за нами начали поворачивать остальные корабли отряда, строй несколько смешался, концевой Фукуи Мару при этом видимо коснулся мины и потерял ход, довольно быстро погружаясь, но на него никто не обращал внимания. И когда Фусо створился с Ариаке Мару - в нас попал единственный 10" снаряд (видимо перелетом, целились в транспорт). Снаряд попал в дымовую трубу и не разорваршись снес ее за борт. Корабль стал резко терять ход, из кочегарок повалил дым и пар, практически все кочегары были обожжены или отравились дымом. Неприятным последствием этого было то, что шедший за нами Конго не успел отвернуть и навалился нам на корму, ничего правда не повредив ни нам ни себе, но своим корпусом он раздавил паровые катера, буксируемые за Фусо для спасения экипажа. Но отсутствие пути к спасению только вдохновило экипаж биться до конца! Чем больше потери, тем более сладка победа! Наш доблестный командир был контужен, однако он быстро разобрался в обстановке и отдал приказ - подносчикам снарядов спуститься в кочегарки и поддерживать ход. Т.к. во избежание взрывов и пожаров мы не скапливали запас снарядов у орудий, а экипаж был сокращен до минимума, то ушедших в кочегарки подносчиков заменить было некем и Фусо почти прекратил огонь. Но это было к лучшему. Отсутствие вспышек от выстрелов и черный дым, валящий из того места, где раньше была дымовая труба сделали нас почти невидимыми! Из-за этой неразберихи наш строй несколько нарушился, ход Фусо упал до 4 узлов, за нами продолжал идти в кильватер только Конго, но мы продолжали двигаться к цели и русские упустили нас из виду! Транспорт Чийо Мару взял левее, видимо рассчитывая под шумок пробраться к фарватеру вдоль Тигрового полуострова, однако к сожалению он наткнулся на какое-то подводное препятствие и получил пробоину (затопленный накануне по приказу Макарова пароход Харбин для затруднения действий брандеров, прим.Ред) и был вынужден включить прожектор, чтоб разобраться с обстановкой и сразу же привлек к себе внимание береговых батарей, после чего у тяжело груженого Чийо Мару не было шансов (Чийо Мару затонул рядом с Харбин, прим. Ред). Внезапно луч прожектора электрического утеса осветил концевой Хией, батарея вновь открыла огонь и Хией сразу потерял ход и затем избиваемый 10" снарядами начал медленно тонуть (после первого попадания в Хией у него самопроизвольно отдался якорь, корвет потерял ход - мощности не хватило волочить по дну якорь, поднять его уже не могли, а расклепать цепь не успели, при приближении русских истребителей неподвижный Хией во избежание захвата в плен затопился, прим. Ред).

Мы уже прошли Электрический утес как по нам открыла огонь батарея Золотой горы (11" мортиры, батарея N13, прим.ред). Если не считать вой, подобный вою тысячи демонов, зрелище медленно летящей 11" бомбы (так в то время называли снаряды крупнокалиберных орудий, прим.ред) на фоне звездного неба так величественно, что хотелось отстраниться от всего и написать хоку по этому поводу, однако я пересилил себя и продолжил вычисление нашего положения, чтоб вовремя дать команду к отдаче якоря и затоплению. Русские в очередной раз подтвердили, что стрелять они не умеют, они не брали упреждение на наш ход и бомбы падали в кильватер Фусо. К сожалению случайная бомба попала в палубу шедшего за нами Конго. Все было кончено за несколько минут. Он окутался клубами дыма и пара, потерял управления и быстро кренясь ушел влево и затонул у подножья Золотой горы.

Но наш старый верный Фусо, олицитворяя собой сам дух Японии, продолжал неуклонно двигаться к цели. (Фусо - одно из поэтических названий Японии, прим. Ред). Впереди показался русский крейсер типа Паллада (на самом деле однотипный Диана, прим. Ред), он осыпал нас снарядами, вывел из строя почти всех на верхней палубе, но не мог пробить нашу бортовую броню, усиленную бетоном! Правда от сотрясений появилась течь в старом корпусе, но это уже было не важно. Произведя последний раз триангуляцию я поклонился нашему доблестному командиру и сказал: "Пора". Мы отдали якорь, машинами развернулись поперек фарватера, стравили пар с котлов и открыли кингстоны. Дело было сделано. Теперь осталось умереть достойно! (Като-Сан подтвердил свою квалификацию штурмана, место затопления было выбрано очень удачно, прим.Ред)

Но теперь этот чертов прилив нам мешал! Корабль погружался слишком медленно и никак не ложился на дно. В это время неизвестно откуда появился русский портовый буксир и с разгона ударил нас носом в борт (это был портовый буксир Силач, который стоял у прохода на внешний рейд с одним работающим котлом, т.к. утром планировалось отправить его к месту гибели Боярина с целью съема 120 мм орудий с боезапасом и других ценных вещей, как только началась стрельба Силач развел пары и вышел под берегом вдоль Тигрового полуострова в проход, чтоб при надобности оказать помощь нашим поврежденным кораблям, увидев же вражеский броненосец на фарватере командир Силача принял единственно верное решение - пожертвовать буксиром, но предотвратить закупоривание канала. За этот бой Балк получил Георгия 4 степени, Силач с затопленной носовой частью - спасло то, что буксир имел усиленную носовую часть, т.к. по совместительству он был и портовым ледоколом, смог добраться затем до ПА, а после заведения пластыря - ушел в док в Дальнем на ремонт, прим.Ред) затем видимо соорентировавшись в обстановке уперся нам в корму и начал разворачивать вдоль фарватера одновременно выталкивая Фусо к кромке канала, ему мешал только наш якорь.

Нужно было что-то предпринимать. И наш отважный командир приказал взять этот русский буксир на абордаж. Но было поздно, Аматерасу Оми -ками видимо оставила нас, этот чертов русский крейсер уже подошел к нам на 3 кабельтова и застопорил ход, как только наша абордажная команда (все кто остался в живых) появилась на верхней палубе - смел нас пулеметным огнем. Я был тяжело ранен и потерял сознание. Очнулся только в русском госпитале. Жизнь легка как пушинка - долг тяжелей чем гора. Мы до конца выполнили свой долг, как я узнал в госпитале - русская эскадра оказалась запертой в гавани! (Силач все-таки смог вытолкать Фусо к краю канала, до того как броненосец лег на дно, и хотя ширины канала было недостаточно для броненосцев, крейсера могли проходить, прим.Ред.). Теперь дело было за армией - уничтожить с берега русские корабли в этой мышеловке!

1. 8 марта по григорианскому календарю.

2. Контрминоносец, он же истребитель, он же дестроер, он же эсминец, он же "большой" миноносец. Когда в конце XIX-го века для флотов мира стало очевидно, что маленькие, но кусачие миноносцы на самом деле опасны для крупных кораблей, встал вопрос об их защите. Лучшим средством для этого были признаны более крупные миноносцы с сильной артиллерией. Кроме охраны своих, им вменялось в обязаности и атаки чужих крупных кораблей, поэтому де факто они просто стали чуть более крупными миноносцами, и со временем полностью вытеснили своих мелких коллег. Но в начале XX-го века термин "эсминец" или эскадренный миноносец еще не был общепризнаным.