Варяжский меч
Шрифт:
А наследником старший Адо считается. Теперь, значит, барон Адольф фон Гейденберг. Сколько у него воинов? Много. Точно не скажу. Барону многие служить хотят, он щедрый хозяин и рыцарей безземельных привечает. Ему уже три десятка омаж принесли. Надеются за верную службу землю получить. А больше ничего и не помню, вот в деревеньке Гракензее гусаки хорошие, жирные, половины на хороший обед хватает.
Вызнав все что можно, боярин велел бросить кнехтов в поруб. Их именами он и не интересовался. Таких копейщиков у каждого барона по полторы сотни наберется, а то и больше, если есть чем кормить. На закуску
— Ну, рассказывай! — рявкнул по-саксонски Рерик, когда в горницу ввели рыцаря Шпандау.
Пленник окинул помещение презрительным взором, его взгляд чуть задержался на красном углу с домашними Чурами. Губы пленника в этот момент тронула снисходительная брезгливая усмешка.
— Наследник моего барона Адольф фон Гейденберг даст за меня выкуп, язычник. Можешь слать гонца, его не тронут.
— Выкуп, говоришь, — в голосе боярина звучал неподдельный интерес, — и чем может расплатиться фон Гейденберг?
— Серебром.
— По нашим законам, за убийство следует платить кровью.
— Ты лжешь! Я дрался честно! Могу доказать это любому твоему рыцарю. Прикажи развязать руки, барон Рерик фон Лухофсбург.
— Ты честно убивал безоружных селян?! Они вольные люди.
— Ты говоришь о подлом люде? — красивое молодое лицо Зигфрида исказила гримаса. — Они не достойны разговора благородных мужей.
— Хорошо. — По лицу боярина пошли багровые пятна, было видно, что он еле сдерживается. — Я знаю ваши обычаи. Но вы пришли на нашу землю и должны следовать нашим законам. За жизнь свободного огнищанина положена вира кровью. Только если близкие родственники захотят взять серебром. Но это дорого будет: все земли и замок твоего барона.
— На небе один Бог, на земле один император. Мой барон служит Оттону.
— А ты стоишь передо мной! Посмотри: где Оттон и где я. — Рерик вытащил боевой нож и поднес его к глазам Зигфрида.
— Пытать пленного немного чести. Хотя ты просто язычник. — Шпандау держался хорошо. Наблюдавший за допросом Велибор понял, боярин взял неверный тон. Рыцарь считал набег на чужое село простой потехой. Кровь крестьянина, как вода, ничего не стоит. Права и защита есть только у человека, служащего сильному сюзерену. Свободный и независимый имеет свободы ровно столько, сколько может защитить своим мечом. Никто за него не вступится, если придет более сильный. Закон меча в действии. Нет, боярин ничего не добьется, только если пытками.
— Ты христианин! — Волхв поднялся с места и, заложив руки за спину, подошел к Зигфриду. — Можешь не отвечать. Сам вижу. Знаешь, кто я такой?
— Языческий жрец? Грязный, жалкий колдун, ты будешь мне грозить своими деревянными божками? — Несмотря на показной гонор, в глазах сакса мелькнула тень испуга. Это не укрылось от Велибора.
— Я служу Сатане! — возвысил голос волхв. — Мой Хозяин любит теплую кровь. Особенно он любит христиан. Знаешь, что будет с твоей душой? Сатана ее выпьет, проглотит, съест. — Велибор сорвал с шеи рыцаря крестик. Тот дернулся, как от удара.
— Изыди, Сатана! Именем Отца, Сына и Святого Духа, — неуверенно прошептали его губы.
Наивные, темноголовые суеверы. Думают — амулет на шее
Велибор согнул крестик пополам, выдрал из бороды Зигфрида несколько волосков и обвязал ими остатки креста. Выкатив глаза на лоб, священник хищно щелкнул зубами прямо перед носом рыцаря и отнес крестик в красный угол, положил перед кумиром Перуна и скороговоркой пробормотал несколько фраз на языке пруссов. При этом он мысленно попросил прощения у Громовержца. Что только не приходится делать в этой жизни.
— Именем Сатаны всевеликого и кровавого я раскрещиваю тебя, Зигфрид Шпандау. Снимаю с тебя крестное благословение и отлучаю тебя от Христа. — Волхв поднял руки вверх, возвел очи горе и заунывным голосом провыл: — Приди, Вельзевул. Я нашел тебе еду. Забери этого человечишку к себе. Он твой.
Велибор шагнул вперед и ухватил рыцаря за плечо. Двое дружинников, державших Шпандау за руки, стояли с каменными лицами, прикусив щеки, чтобы не расхохотаться. Зигфрид дернулся назад, его удержали и заставили стоять прямо. Затем к лицу рыцаря приблизились выпученные, безумные глаза Велибора.
— Ты хочешь к Вельзевулу? — мягким, ласковым тоном проговорил волхв.
— Нет!!! Нет!!! Нет! Христом-Богом клянусь, прошу тебя: пощади! Что хочешь, сделаю, только не губи!!!
Все. Несгибаемый рыцарь сломался. Сейчас перед Велибором стоял жалкий, умоляющий и униженно просящий, всхлипывающий раздавленный червь. Он рассказал все. Где и сколько воинов у барона. Где мосты через реки хорошие, а где переправу дождями размыло. Нарисовал чертеж замка и рассказал, где стены обветшали и как лучше к воротам подступить. Даже выложил, что сам Арно сейчас с двадцатью рыцарями и сотней копейщиков ушел в Бремен к герцогу Бернарду Биллунгу. Все, что знал, выложил, и что не знал, тоже порывался.
— Ну, ты молодец, — восхищенно покачал головой боярин, когда Шпандау вывели из горницы. — Растоптал его, как Перун Змея. Одним словом, убил.
Волхв в ответ только сдержанно улыбнулся. Хорошо — дело до пыток не дошло. Велибор не любил такие вещи. Нельзя существо сварожье мучить. От этого земля злобой наливается и грань между Навью и Явью истончается.
На следующее утро всех трех саксов казнили. Голова рыцаря Шпандау украсила собой городскую стену Духова. Обычное дело. Боярин Рерик посчитал, что князь не поймет, если участники набега живыми останутся.
Уже ближе к полудню в город въехал молодой волхв Храбр — ученик Богумира из ольшинского храма Перуна Радегаста. Поздоровавшись с охранявшими ворота дружинниками, Храбр первым делом полюбопытствовал: где можно найти служителя Велеса Велибора из Ретры.
Встретились волхвы на городской площади на торге. Велибор в это время вел чинную мирную беседу с заезжими купцами. Велета интересовало, что нового в Баварии происходит и правду ли бают, дескать, герцог нормандский решил от французского королевства отколоться? Увидев Храбра, выглядывавшего что-то или кого-то между рядов, Велибор первым подошел к древанину. Он помнил парня еще по прошлой поездке в Ольшину.