…Ваш маньяк, Томас Квик
Шрифт:
— Тело ты привез в машине?
— Да, тело было у меня в машине. И я оставил его одетым.
— Это означает, что ты одел труп.
Покидая в тот день Сэтерскую больницу, Коре Хунстад ломал голову, сделал ли он сенсационную запись или разоблачил мифомана.
Использовав свои связи в полиции, Хунстад провел собственную проверку сведений, которые дал ему Квик. Вскоре он мог констатировать, что в Норвегии нет смертельных случаев, убийств или исчезновений, соответствовавших тем трем убийствам, в которых Квик признался ему на камеру. С большой степенью вероятности можно было сказать — Квик все это выдумал.
Осознание того, что Квика еще
— Я никогда не верил Квику, — поясняет Хунстад. — Я пытался понять, как действуют серийные убийцы, и узнал, что они обычно убивают людей одного определенного сорта. А тут все вперемешку — мальчики и девочки, молодые и старые. К этому следует добавить, что никогда нет никаких свидетелей, никаких прямых доказательств, и все это — сплошная мистика. Фокусы в цирке!
Хунстад говорит, что он как журналист пытался «разгадать код», но мне трудно понять, что он имеет в виду.
— Чем больше народу роется в истории с Квиком, тем лучше, — говорит Хунстад, желает мне удачи и прощается.
Что касается приговоров по делу об убийстве Трине Йенсен и Грю Сторвик от 22 июня 2000 года, то там нет никаких особых кодов, которые надо разгадывать. При ближайшем рассмотрении протоколов предварительного следствия можно проследить, как рассказы в обычном порядке изменяются, вырастают в тесном взаимодействии между Томасом Квиком и его окружением. В многочисленных допросах Квик нападает на своих норвежских жертв женского пола то с ножом, то с поленом, то с топором, то с металлическим вибратором или — если фантазии не хватает — бьет их по голове кулаком, локтем в живот или ударяет их о какую-либо часть своего автомобиля. Центральные сведения, которые оказываются неверными, снова обсуждаются и корректируются, однако остаются не совсем верными, и к ним снова возвращаются в новых допросах, снова и снова.
Несмотря на все это, высказывания Квика даже в последних версиях рассказа настолько трудно сопоставить с находками судмедэкспертов, что Кристеру ван дер Квасту пришлось представить суду одно-единственное заключение, в котором судмедэксперты Андерс Эрикссон и Кари Ормстад указали только те детали, что более-менее совпадали. Поэтому на суде ни словом не упомянут протокол вскрытия, а также анализ ДНК спермы, обнаруженной во влагалище подвергшейся насилию Грю Сторвик. С этой деталью удалось справиться таким образом: на суде Квик заявил, что у него «отчетливые воспоминания», что во время изнасилования у него «не произошло семяизвержения», хотя на допросах он утверждал обратное.
И на этом прокурор, защитники, ответственные за его лечение, а также члены суда успокоились.
На суде в качестве обстоятельства, подтверждающего рассказ Квика, особо упоминался тканевый ремень с петлей, который был обнаружен рядом с разложившимся трупом Трине Йенсен и, вероятно, являлся орудием убийства. Ремень этот был снят с ее сумки, и эти данные не сообщались представителям СМИ, поэтому суд счел весомым аргументом то, что Квик смог рассказать об этой специфической детали.
Впервые Квик назвал следователям имя Трине Йенсен 4 октября 1996 года — в тот день, когда вся огромная команда Квика отправлялась на вторую реконструкцию по убийству Йенона Леви.
Но прежде он неожиданно требует особого допроса. Он хочет кое-то сообщить,
Сеппо Пенттинен, Клаэс Боргстрём и Томас Квик сидят во временной комнате для допросов в Сэтерской больнице, когда Пенттинен включает магнитофон. Часы показывают 10.15.
— Пожалуйста, Томас, — произносит он.
— Я только хочу сообщить информацию. Очень кратко. Я не буду отвечать на вопросы по поводу того, что сейчас скажу, однако я очень хочу сообщить это сегодня, до того как мы возьмемся за историю в Рёрсхюттане, чтобы это не осталось во мне как своего рода помеха. Я хочу рассказать, что через два сезона после смерти Юхана, то есть летом тысяча девятьсот восемьдесят первого года, я побывал в Осло, где похитил женщину, на мой взгляд, старшего подросткового возраста. Ее звали Трине Йенсен, она была похищена и убита. И это все на сегодня.
Пенттинен констатирует, что аудиенция окончена. Часы показывают 10.17. Запись продолжалась две минуты.
«Допрос», на котором Квик признается в убийстве Трине Йенсен, странен во многих отношениях. Во-первых, и в самых главных, — что он так краток и что подозреваемый не принимает никаких вопросов. Но еще более необычно, что Квик уже на первом допросе может дать такие конкретные данные об убийстве: что жертву звали Трине Йенсен, что она принадлежала к старшему подростковому возрасту и пропала в центре Осло летом 1981 года. Все эти данные верны — и все эти данные можно было прочесть в разных газетных статьях.
В феврале 1997 года Томас Квик снова заговорил об исчезновении Трине Йенсен, но следователи положили дело в долгий ящик — очевидно, потому, что были слишком заняты другим. В марте 1998 года снова настало время вспомнить о нем — в интервью Коре Хунстаду Квик заявил, что «скоро разговор пойдет об убийстве Трине».
Но только 27 января 1999 года это имя снова возникает на допросе, где Квика спрашивают о целом ряде его вероятных жертв. Тогда он сообщает еще несколько деталей — что он оставил тело Трине на лесной дороге неподалеку от сарая.
Сеппо Пенттинен пытается выжать из него что-то еще:
— Ты говоришь, что надругался на ней, — что ты имеешь в виду?
— Я, стало быть, осквернил ее тело разными способами.
— Ты говоришь — различными способами?
— Угу.
— Ты говоришь так тихо, что я вынужден перепросить. Ты можешь сказать что-нибудь о том, какими способами…
— Нет.
Это все равно что разговаривать с закрытой дверью, но когда на Квика продолжают давить, он выдает еще один фрагмент информации о том, что Трине была оставлена голой в лесу, предположительно, к северу от Осло — «ну, со сторонами света у меня всегда были проблемы», — но вскоре он сам ставит точку, проговорив: «Да-да, ну все, оставим ее в покое».
На допросе две недели спустя он утверждает, что убил Трине ударом по затылку, но не более.
17 мая проводится новый допрос.
Пенттинен: Что касается ее возраста и внешнего вида…
ТК: Нет, я сейчас не в состоянии.
Пенттинен: Что мешает тебе рассказать об этом? Внешний вид — светленькая или темненькая, высокая или низенькая, толстая или стройная?
ТК: Светлее, чем темная; выше, чем низенькая; пухлее, чем стройная.
Томас Квик рисует карту района, которая, без сомнений, совершенно неверна, если не исходить из того, как делают некоторые интерпретаторы, что она отражает проблемы Квика с понятиями «лево-право». Если ее повернуть в зеркальном отражении, то она выглядит получше.