…Ваш маньяк, Томас Квик
Шрифт:
Стюре отдает мне все, что я хочу взять, и даже не заботится о том, чтобы перечитать те документы, которыми он меня снабжает.
— Я чувствую себя совершенно уверенно. Я знаю, что в этих материалах нет ничего, говорящего против меня. Впервые мне нечего скрывать. Нечего!
— «Истина сделает нас свободными», [21] — отвечаю я шутливым тоном, однако в моих словах звучит невольная серьезность.
Если новая версия Стюре правдива, то он должен испытать колоссальное облегчение.
21
«Истина сделает вас свободными». — Ин. 8:32.
В первое время после полного превращения Стюре мы часто говорим о том, какими ужасными будут
В глазах окружающего мира он главный безумец страны — человек, которому нельзя верить. Если теперь он заявит, что все придумал, это мало что изменит.
Кроме того, все приговоры судов против Томаса Квика опираются на косвенные доказательства. Я понимаю, что мне придется проанализировать — и отбросить — каждое из этих доказательств. Если хотя бы одно из них окажется невозможно объяснить как-то иначе, кроме того, что Стюре виновен, — весь его рассказ рухнет, как карточный домик.
Совместно с ресечером Йенни Кюттим мы должны создать документальный фильм из двух частей, который выйдет в эфир 14 и 21 декабря 2008 года. В нашем распоряжении три месяца.
Каждый день у нас возникают новые вопросы к Стюре, и зависеть от телефона для пациентов отделения становится неудобно. Мы обзаводимся простеньким мобильным телефоном, который отсылаем в Сэтер, и вдруг у нас возникает возможность общаться так часто, как нам нужно.
У Стюре Бергваля нет денег, чтобы оплатить юридическую помощь, в которой он нуждается, но адвокат Томас Ульссон, с которым я познакомился при работе над «делом Ульфа», соглашается взяться за это дело pro bono, бесплатно для клиента.
Мы с Йенни Кюттим всецело отдаемся проверке сведений Стюре и переработке того колоссального материала, который оказался в наших руках. Карточки Стюре начинаются с 1970 года и включают сегодняшний день. Они подтверждают рассказ Стюре о бездумном назначении лекарств.
Чтение этих документов производит шокирующее впечатление. Нашему взору открывается почти непостижимый медицинский скандал.
Появление серийного убийцы
После неудавшегося ограбления банка в Грюксбу в 1990 году Стюре Бергваль обследовался в Государственной клинике судебной медицины в Худдинге. В социальном исследовании на одиннадцати страницах куратор [22] Анита Стерски кратко пересказала жизнь своего пациента на тот момент: сексуальные посягательства на мальчиков в 60-е годы, последовавшее за тем решение суда, приговорившее его к лечению в закрытой лечебнице, пребывание в Сидшёнской больнице в Сундсвалле, затем выписка с испытательным сроком и учеба в Высшей народной школе в Йоккмокке. «Но затем все пошло наперекосяк, — пишет Стерски. — СБ попал в компанию гомосексуалов, злоупотреблявших наркотиками и алкоголем. Несмотря ни на что, он ощущал некое единение с группой — она давала ему чувство идентичности, пусть и негативной».
22
Шведский куратор — нечто среднее между психологом и социальным работником.
Впервые Стюре поместили в Сэтерскую больницу в январе 1973 года. Он был выписан с испытательным сроком, начал учиться в Упсале и вел себя образцово до марта 1974-го, когда напал с ножом на мужчину-гомосексуала и чуть не зарезал его до смерти. В протоколе социального исследования перечислены другие случаи помещения на принудительное лечение, выписки с испытательным сроком, а также описаны ситуации «стремления к смерти» и попытки самоубийства. В 1977 году состоялась окончательная выписка из Сэтерской больницы. Анита Стерски писала о влечении Стюре Бергваля к мальчикам и о том, что он «понял, что реализовывать свои инстинкты недозволительно». «Одной из важнейших причин, позволяющих СБ контролировать свои желания, является то, что он полностью отказался от наркотиков и алкоголя».
Далее следовало описание нескольких лет его жизни в Грюксбу: киоск, общение с Патриком, пенсия, которую ему перестали платить, разорение, экономические проблемы, работа ведущим лотереи и наконец неудавшееся ограбление «Гутабанка».
В своем экспертном заключении Стерски пишет: «Во время наших бесед СБ часто пребывал в сильном напряжении, нервничал и иногда разражался рыданиями, которые,
Мне Стюре рассказал о том почти бездонном отчаянии, которое он испытывал в тот период:
— В Грюксбу мне жилось замечательно. Много друзей, работа ведущим лотереи в Фалуне. Я пользовался большой популярностью у пожилых тетенек. Многие специально приходили в те дни, когда я работал. Я выкрикивал результаты, продавал жетоны, заботился о тетеньках, приносил им кофе, перешучивался с ними. Благодаря мне им было там хорошо и уютно. Мне самому это нравилось, работа подходила идеально. Попав в тюрьму за ограбление банка, я сжег за собой корабли. В один день я потерял все — родных, друзей, работу… Я и раньше совершал серьезные проступки, но это было давно, в молодости, в шестидесятые-семидесятые годы. После ограбления я даже не представлял себе, как смогу смотреть в глаза братьям и сестрам. Я остался совсем один, мне не к чему было возвращаться. У меня не осталось ничего.
Время, проведенное в Худдинге, дало Бергвалю, по его словам, две вещи.
— В судебно-психиатрической клинике в Худдинге я узнал, что даже самый ужасный серийный убийца, такой как Юха Вальяккала, может вызывать восхищение у некоторых сотрудников. Его поместили в особый изолятор, где за ним круглосуточно присматривали. Юха и его преступления вызывали смешанное чувство ужаса и восторга.
Юха Вальяккала вместе со своей финской девушкой Маритой вырезали целую семью в Омселе в провинции Вестерботтен в 1988 году. После того как их обоих задержали в Дании, Юха был направлен на обследование в клинику судебной психиатрии в Худдинге. Хотя прошло немало времени с тех пор, как он покинул клинику, его присутствие в отделении очень ощущалось.
— Некоторые сотрудники постоянно обсуждали со мной Юху и его убийства — я стал для них единственной отдушиной в их потребности поговорить о нем, — рассказывает Стюре. — Я заметил, что даже самый отвратительный преступник может вызывать восхищение и поклонение.
Это было первое. Второе, как поясняет Стюре, — Анита Стерски рассказала ему о «потрясающей форме психодинамической терапии», которую практикуют в Сэтерской больнице. С этим видом лечения он связывал большие ожидания.
Темно-синий «Вольво» миновал гольф-клуб города Сэтер, на небольшой скорости свернул на Йонсхуттевеген и двинулся вдоль зеленого берега озера Юстерн. Пассажир, сидевший на заднем сиденье, понятия не имел, что достигнет международной известности и по количеству убийств переплюнет таких корифеев, как Джек Потрошитель, Тед Банди [23] и Джон Уэйн Гейси. [24]
23
Теодор Роберт Банди (1946–1989) — американский серийный убийца, известный под прозвищем «нейлоновый убийца».
24
Джон Уэйн Гейси (1942–1994) — американский серийный убийца, известный под прозвищем «убийцаклоун».
Однако дело происходило ранней весной 1991 года, кучи веток, собранные для костра вальпургиевой ночи, [25] еще не сгорели в огне, и Томаса Квика по-прежнему звали Стюре Бергваль. Он еще не подозревал о том, что его история будет в течение десятилетий волновать и занимать психологов, врачей, ученых, журналистов и немалую часть шведского правоохранительного аппарата. В тот момент он даже не мог представить, что знаменитые исследователи с международным именем станут называть его случай уникальным, не имеющим аналогов в мире, и отслеживать его необычную судьбу.
25
Вальпургиева ночь отмечается в Швеции 30 апреля — среди прочего сжиганием больших костров.