Ваша до рассвета
Шрифт:
Он запустил руку в волосы. Скотч только подстегнул безрассудный жар, бушующий в его венах. Раньше он бы просто нашел облегчение в руках умелой куртизанки или оперной балерины. Теперь же те, кто мог бы его утешить, оказались призраками двух женщин, которых он когда–либо любил.
Во входную дверь постучали, Габриэль вздрогнул.
– Кто, дьявол его забери, может придти в такой час? – пробормотал он, шагая через холл.
Рывком он открыл дверь. На пороге стояла женщина, закутанная в плащ, с лицом, закрытым капюшоном. На какой–то предательский момент
Он глянул на улицу за ее спиной, но на ней не было ничего похожего на карету или наемный экипаж. Словно она материализовалась прямо из клубящегося тумана.
Пульс Габриэля предупреждающе гулко забился. Он должен отослать ее, захлопнуть дверь перед ее прекрасным личиком. Но дьявол, сидящий у него на плече, подтолкнул его прислониться к дверному косяку, скрестить руки на груди и осмотреть ее с ног до головы с наводящей на размышления дерзостью.
– Добрый вечер, мисс Марч, – протянул он. – Вы приехали станцевать еще один танец?
Она посмотрела на него, ее лицо выражало осторожность и надежду.
– Я хотела узнать, не могли бы мы поговорить?
Он отступил в сторону, пропуская ее внутрь. Когда она вбежала в дом мимо него, он задержал дыхание, стараясь не вдохнуть цветочный аромат, который вился от ее волос и кожи. Он прошел за ней в гостиную, вспоминая, сколько раз он мечтал о том, чтобы остаться с ней наедине – с мечтой, которая стала явью слишком поздно.
– Мне взять ваш плащ? – предложил он, стараясь не замечать, как идеально изумрудный бархат оттеняет персиковый оттенок ее кожи.
Ее тонкие пальцы поиграли с шелковыми тесемками у нее на горле.
– Нет, спасибо. Мне все еще немного прохладно. – Она уселась на край стула, покрытого оранжевым шелком, и нервно покосилась на пару рычащих драконовых масок из закаленного железа.
– Не волнуйтесь. Они не кусаются, – заверил ее Габриэль.
– Это утешает. – Она оглядела комнату, убранную в пышном декадентском стиле. – На какой–то момент я подумала, что забрела в опийное логово.
– У меня много недостатков, но употребление мака в них не входит. Вы хотели бы что–нибудь выпить?
Она сняла перчатки и сложила руки на коленях.
– Да, спасибо.
– Боюсь, что все, что у меня есть, это скотч. Если хотите, я могу разбудить кого–нибудь из слуг, и вам принесут шерри.
– Нет! – Она смягчила свой испуганный протест дрожащей улыбкой. – Я совсем не хочу их беспокоить. Скотч отлично подойдет.
Габриэль налил их обоим скотча. Он внимательно смотрел на ее лицо, когда она сделала первый глоток. У нее на глазах выступили слезы, она с трудом сдержалась, чтобы не закашляться. Как он и подозревал, скорее всего, она в первый раз в жизни пила такой крепкий напиток как скотч. Он думал, что она вежливо отставит стакан в сторону, но она снова поднесла его к губам и одним глотком осушила весь остававшийся там скотч.
Его глаза широко раскрылись. Что бы она ни собиралась ему сказать, кажется,
– Вам налить еще стакан или просто принести бутылку?
Она отмахнулась от его предложения. От ликера у нее на щеках выступил румянец, а в глазах сверкнули опасные искорки.
– Нет, спасибо. Думаю, что мне достаточно.
Габриэль опустился на одну из сторон широкого дивана, уперся локтями в колени и поболтал скотч в своем стакане. Он был не в настроении обмениваться шутками и вести светскую беседу.
После нескольких неловких минут Сесиль выпалила:
– Я знаю, что вы можете счесть, что мой визит немного нарушает традиции, но я должна была увидеть вас до вашего завтрашнего отъезда.
– А к чему такая внезапная срочность? Вы имели возможность увидеться со мной весь прошлый год, просто заехав в Ферчайлд–Парк.
Опустив глаза, она завертела в руках перчатки.
– Я не была уверена, что меня примут. И я не стала бы вас винить, даже если бы вы спустили на меня собак.
– Не смешите. Гораздо более эффективно было бы приказать моему егерю вас застрелить.
Она покосилась в него, словно пытаясь понять, шутит он, или нет. Габриэль даже не моргнул глазом.
Она глубоко вздохнула.
– Я приехала сюда сегодня, чтобы сообщить, что я хочу принять ваше предложение.
– Простите? – он подался вперед, думая, что, должно быть, ослышался.
– Однажды вы просили меня стать вашей женой. – Она поднялась, открыто встречая его пристальный взгляд. – Я хотела вернуться к этому предложению.
С минуту он недоверчиво смотрел на нее, а потом рассмеялся. Смех сотрясал его настолько, что он встал и в изнеможении прислонился к каминной полке, чтобы отдышаться. Он так не смеялся с тех пор, как из его жизни исчезла Саманта.
– Вам придется простить меня, мисс Марч, – выговорил он, вытирая глаза. – Я уже забыл, какой у вас острый язычок.
Она поднялась, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Я не шутила.
Ее слова разом отрезвили Габриэля. Он поставил свой скотч на каминную полку.
– Ну, что ж, тогда жаль, что не шутили, потому что я считал, что совершенно ясно дал вам понять, что у вас больше нет никаких прав на мое сердце.
– Я думаю, ваши точные слова были «Я даже не знал, что такое любовь, пока я не встретил – и потерял – мою Саманту».
Он сузил глаза, опасно близко подходя к тому, чтобы возненавидеть ее.
Она шагала назад и вперед по комнате, подметая восточный ковер краем плаща.
– Ничто не мешает нам пожениться сегодня ночью. Мы можем сбежать в Грента–Грин, как вы когда–то просили меня.
Габриэль повернулся к ней спиной и перевел взгляд на танцующие языки пламени в очаге, он больше не мог выносить ее прекрасное и вероломное лицо.
Цветочный аромат ее духов окутывал его, это был тот же богатый запах гардении, которой пахли ее письма, которые он носил под сердцем все эти долгие и одинокие месяцы в море. Он почувствовал, как ее рука задела рукав его мундира.