Василиса Премудрая и академия мифических существ
Шрифт:
Илья молча кивнул, его широкие плечи всё ещё оставались каменными от напряжения.
— Скажи, ты раньше так делал?
— Нет, — голос прозвучал хрипло, и он прочистил горло.
— Тогда похвально вдвойне. — Профессор неспешно прошёлся вдоль доски. — У богатырей внутренняя сила работает по-особенному. Их способности заключаются в физической мощи. Магия в обычном понимании для них малодоступна, но вот усиление частей тела, например руки, — такое вполне реально. И я вас уверяю: даже если бы здесь был настоящий
Воздух перед нами едва заметно замерцал, и на партах материализовались блокноты в кожаных переплётах цвета горького шоколада. Рядом с каждым лежала изящная металлическая ручка с гравировкой — символом академии.
— Это мой скромный подарок вам за сегодня, — произнёс он с мягкой улыбкой, и его глаза за стёклами очков потеплели.
Теория после такой нервной встряски давалась с трудом. Но время пролетело незаметно. Прозвенел звонок — вторая пара подошла к концу. Слишком много впечатлений за сегодня, голова гудела от информации. Виктор и Илья поддерживали Марьям, а я не отрывала глаз от номера "Двадцать один". Он собрался первым и направился к выходу.
— Я вас догоню, — бросила я ребятам и поспешила следом.
Он двигался на удивление стремительно, шаги широкие, размашистые. Одет неприметно: тёмные джинсы со слегка потёртыми коленями, просторная, но тонкая ветровка цвета мокрого асфальта и белая майка под ней. Лавируя между потоками спешащих на обед студентов, я почти потеряла его из виду. Повезло — он выскользнул на улицу через боковой выход. Я последовала за ним, стараясь держаться в тени. Когда мы добрались до пустынного заднего двора, он резко остановился и, развернувшись, окатил меня презрительным взглядом.
— Ты специально за мной следишь? — процедил он. Густые, чуть длинноватые волосы шоколадного оттенка были уложены назад, открывая высокий лоб. В полуденном солнце пряди мягко переливались. Зелёные глаза играли с голубым, создавая завораживающий эффект, словно в них плескалась морская вода. Но мне было не до любования — это единственный шанс проверить наверняка.
— Я хотела поблагодарить за прошлый раз, — выпалила я первое, что пришло в голову.
— Можешь не благодарить, тебе просто повезло, — выплюнул он. — Ты получила минимальную дозу яда. В противном случае была бы уже мертва. И я бы тебе точно помогать не стал.
— И всё же... — я решила сократить дистанцию между нами. Чтобы проверить его, браслет должен быть ближе.
— Я тебе не по зубам, так что не питай лишних надежд, — усмехнулся он, демонстративно скрестив руки на груди. Ветровка натянулась на широких плечах.
— Не понимаю, о чём ты, — солгала я, подступая ещё ближе. На грубости реагировать некогда, сейчас не до гордости.
— Да ты тугоумная, я погляжу. Не вижу смысла в дальнейшем диалоге, — он развернулся, собираясь уйти. Подошвы его тёмных кроссовок глухо шаркнули по асфальту.
— Постой! — почти выкрикнула я и рванулась вперёд, хватая его за рукав. Ткань ветровки обожгла холодом. Он развернулся и оскалился, обнажив безупречно ровные белые
Время застыло. Его глаза выцвели до голубого — холодного, почти арктического. Я отдёрнула руку, словно коснулась раскалённого железа. Треск притих, почти перейдя в вибрацию, отдающую в запястье. А затем я, набравшись наглости, приблизила руку и бесцеремонно положила ладонь на его грудь. Треск усилился до пронзительного свиста, режущего уши.
"Попался", — пульсировало в голове. Эмоции разъедали изнутри. Так хотелось впиться пальцами в эту шею и сжать... Ярость, настолько дикая, что казалось — вот-вот сорвёт крышу, видимо, исказила моё лицо. С трудом попыталась изобразить улыбку. Убрав руку с груди этого существа, я, словно признавая поражение, притянула обе ладони к себе.
— Что это? — процедил он, явно указывая на браслет. Его голос стал глубже, в нём зазвенела сталь.
— Да так, безделушка, — я едва узнала собственный голос. Слова полились медленно и вкрадчиво, растягиваясь, как патока: — Он показывает погоду. Например, сейчас, — я вытянула руку с браслетом в его сторону, — он указывает на холод, который останавливает время.
Глаза моего оппонента сузились до щелей. Зрачки превратились в точки. Такого поворота я не ожидала. Готова была разорвать его прямо здесь. Но рано. "Василиса, ты должна держаться", — твердила я себе. Он молниеносно схватил меня за запястье — пальцы обожгли арктическим холодом — и одним движением сорвал браслет. Сжал в кулаке, превращая механизм в бесполезный хлам.
— Опасные игрушки таким красавицам ни к чему, — в его голосе звучала неприкрытая угроза.
— Мне не жалко, — ответила я. — У меня есть другие. Поинтереснее. К слову, раз уж у нас настолько близкий контакт, будет правильным хотя бы представиться друг другу, — произнесла я, указывая взглядом на его руку, всё ещё сжимающую моё запястье.
— Ха, — он усмехнулся и отпустил меня. На коже остались красные следы от его пальцев.
— Меня зовут Василиса. К сожалению, о тебе я знаю лишь то, что ты номер двадцать один.
— Как я уже сказал, я тебе не по зубам, — ответил он. Но что-то в его взгляде изменилось. Теперь это было не презрение — мне показалось, искренняя ненависть. Нет, я была более чем уверена, ведь смотрела на него так же. Воздух между нами, казалось, потрескивал от напряжения.
— Хал, — процедил он сквозь зубы. — Тебе этого достаточно?
— Вполне. Так или иначе нам предстоит ещё год вместе учиться, надеюсь, подружимся, — произнесла я, собрав губы в улыбку. Фу, от самой себя тошно.
— Само собой, — ответил он. Его губы растянулись в улыбке, не затронувшей глаз. И почему у этого засранца такая улыбка получается естественной?
Мы молчали, но между нами бушевала буря. Ещё секунда — и разразился бы самый настоящий гром.