Василиса Премудрая и академия мифических существ
Шрифт:
— Демоны и Светлые появились в этих мирах не сразу, впрочем, как и обычные существа вроде нас с вами. В тёмном измерении, рождённом из чёрной дыры, света в привычном понимании и не должно было быть. Затянутое туда солнце, Гелиос, извратило свою суть, превратившись в красное светило — словно раскалённый уголь в бездне тьмы. Растения, животные и высший разум в виде первых людей приспособились к нему весьма своеобразно. То же произошло и в мире Светлых с их солнцем Ра. У нас же остался только Яр. После катастрофы магии в нашем мире почти не осталось, и с каждым новым поколением рождались обычные люди, полностью
Как только я отняла ладонь, мир завертелся безумной каруселью, голова закружилась, словно меня затянуло в водоворот, и я вновь оказалась в аудитории. Возвращение в реальность напоминало резкое пробуждение от глубокого сна. Вокруг были мои одногруппники, и картина, представшая перед глазами, не имела ничего общего с величественными видениями прошлого.
Илью настолько укачало от виртуальных полётов, что он не сумел сдержать рвотный позыв — его вывернуло прямо на одежду Марьям. Та, не выдержав такого "подарка", тут же позеленела и в ответ окатила вчерашним ужином его джинсы. Похоже, самая активная молодёжь минувшего вечера тоже решила последовать их примеру, создавая своеобразную цепную реакцию.
Я перевела взгляд на лицо профессора, и увиденное заставило меня внутренне усмехнуться. Оно лучилось откровенным удовольствием. Именно этого он и добивался — преподать первый урок не только об истории, но и о последствиях легкомысленного отношения к учёбе. Его преподавательский талант впечатлял. Жаль, что я не могла выразить своё восхищение аплодисментами.
Его взгляд снова остановился на мне. Улыбка сменилась ухмылкой, похожей на трещину во льду. Когда он приблизился, я почувствовала лёгкую вибрацию браслета. Прибор среагировал на приближение холодной стихии, подтверждая мои догадки. Впрочем, принадлежность профессора к холоду не стала для меня открытием. Это лишь доказывало безупречную работу моего устройства.
— Все, кто не сдержал своё внутреннее... удивление, — профессор произнёс это с едва скрываемым злорадством, — остаются отмывать себя и аудиторию. Остальные — на выход.
— Ну уж нет! — взвилась Марьям, её голос дрожал от возмущения и остаточной тошноты. — Это ты виноват! — Она толкнула Илью в плечо с неожиданной для её хрупкой фигуры силой.
— Я не специально, — обиженно пробормотал он, напоминая побитого щенка. Его лицо всё ещё сохраняло нездоровый зеленоватый оттенок, а в глазах стояли слёзы — то ли от пережитого опыта, то ли от унижения.
Большая часть группы уже покинула аудиторию, спеша избежать участи уборщиков. Я поднялась, собираясь последовать их примеру, но тут мой "стихийный" компас завибрировал с утроенной силой. Холодная энергия профессора буквально затопила пространство вокруг.
— Не ожидал вас тут увидеть, — произнёс он голосом, напоминающим морозный ветер, пробирающий до костей. В его глазах мелькнула смесь раздражения и плохо скрытого любопытства.
— А я предупреждала о нашей встрече, — спокойно парировала я, наслаждаясь моментом.
— Не представляю, каким чудом вы здесь оказались, — его губы искривились в презрительной усмешке, — но уверен, что использовали какую-то уловку.
"Ну вот что ему от меня надо? — мысленно вздохнула я. — Сидела себе тихо, никого не трогала".
— Неужели экзаменационная комиссия настолько некомпетентна, что пропустила все эти... уловки? — поинтересовалась я с ледяным спокойствием.
— Пытаетесь огрызаться, номер 112... — он произнёс номер так, словно это было клеймо.
— Василиса, — оборвала я его, чувствуя, как браслет на руке отчаянно вибрирует.
— Что? — его брови слегка приподнялись, прочертив на лбу тонкие морщинки удивления.
— Меня зовут Василиса, — в моём голосе зазвенела сталь. — У вас какая-то особая причина говорить мне это сейчас? И что означают ваши намёки относительно моей личности?
Его лицо приобрело выражение превосходства учёного, разглядывающего особенно неудачный эксперимент. Тонкие губы изогнулись в едва заметной усмешке, а в стёклах очков отражался холодный свет, придавая взгляду почти потусторонний блеск.
— Я безошибочно определяю существ, — произнёс он с той непоколебимой уверенностью, которая свойственна людям, никогда не сомневающимся в своих суждениях. — И в вас я не вижу и не чувствую ни малейшего потенциала.
Его глаза сузились, словно пытаясь просветить меня насквозь рентгеновскими лучами. В воздухе повисло почти осязаемое напряжение. Температура вокруг ощутимо упала. "Он действительно думает, что может напугать меня этим дешёвым трюком?" — промелькнула насмешливая мысль.
— Не знаю, к какому виду вы относитесь, но вы явно обманом проникли в стены нашего учреждения, — процедил он с таким презрением, словно я была тараканом, заползшим в его стерильную лабораторию. — Я считаю это непозволительным.
"А я считаю вас главным подозреваемым в похищении моих родителей и организации восстания демонов на территории академии", — пронеслось в голове. Но, увы, озвучить это я не могла.
Внутри поднялась волна возмущения, но я заставила себя сохранить маску безразличия. Мой голос прозвучал подчёркнуто ровно:
— У вас нет никаких доказательств моего мошенничества на экзаменах, профессор Ван Аллен. Прошу прощения, меня ждут друзья. — Я демонстративно развернулась, намереваясь подойти к Виктору, маячившему у выхода из аудитории.
— Любопытный у вас браслет, Василиса. — Его слова хлестнули, как ледяной кнут. Я замерла на полушаге и медленно обернулась. — Работа Яна, не так ли?
Заметив тень замешательства на моём лице, он снова ухмыльнулся, и в этой ухмылке читалось столько самодовольства, что захотелось немедленно стереть её каким-нибудь особенно изощрённым способом.