Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве
Шрифт:
— Не дрожи, — велел Кощей, приняв мой страх на свой счет, — не обижу.
А я просто не смогла ему сказать, что конкретно сейчас боюсь совсем не его и вот прямо сейчас ни за что на свете не согласилась бы слезать с его рук. Пусть он хоть на части переломается, но на этот пол я ни за что на свете добровольно не спущусь.
На счастье Кощея и его едва ли бессмертных нервов, из полутемного, по-особенному мрачного коридора под теплые солнечные лучи вышли мы раньше, чем паника накрыла меня с головой и я, не щадя свои кости, полезла ему на шею, с мольбами и стенаниями.
Замок
А на улице, под ясным небом, под раскатистый рык десятников, поскуливание волков и звоном мечей, Бессмертный понес меня мимо боища — просторной, утоптанной и уснащенной (не опечатка) для тренировок поляны, где упражнялась его лохматая дружина.
Я сжалась, готовая к ненужному вниманию, но оборотни, демонстративно не обращали на нас внимания — стоило Кощею пройти мимо кого-то из волков, как те начинали рубить друг друга с еще большим рвением.
Нас старательно не замечали, не желая нарваться на недовольство своего царя.
И это оказалось так странно, так удивительно и непривычно…и совсем не похоже на простое и понятное человеческое поведение, где любопытство завсегда сильнее здравого смысла было.
Мы прошли вдоль казарм и большой добротной бани к неприметному и скромному домику, пристроившемуся на краю волчьего жилья. Кощей нес меня к ведовке и знахарке, к жене самого Лешего, к Елове.
Как шептались домовые, не хуже людских кухарок любившие посплетничать, перебралась поближе к Бессмертному ведовка с полгода назад. Поссорилась с мужем да и ушла. И возвращаться все так же не планировала, отвергая все попытки Лешего помириться, игнорируя его извинения и вроде как присматриваясь к Вою. Не то, чтобы он был ей очень нужен, но бесовская ее натура требовала позлить обидевшего ее мужика. Несмотря даже на то, что он нечисть и хозяин леса.
Дверь открылась раньше, чем Кощей ступил на невысокое крыльцо, в три ступени. На пороге, уперев кулачек в крутое бедро, нас встретила невысокая, полнокровная и неожиданно молодая девица. Темный глаз, темный волос и непривычная смуглость лица…единожды глянув на нее, расхочешь злить такую женщину в принципе.
Раньше я еще задавалась вопросом, как же Леший мог жениться на простой ведовке, а сейчас получила ответ: Елова была невообразимо сильна и ничуть не тушила бушующей мощи своего могущества, как это делал Кощей, или те же братья Змеи, или Водяной. Она упивалась своей силой и не желала ее смирять.
— Хоть так познакомимся. — не здороваясь заявила она, смерив меня взглядом. Не Лихо, конечно, но отсутствие защитного кольца я почувствовала остро. Эта тоже могла так глянуть, что сглаз налипнет не хуже грязи в дождливый день.
Будь моя воля, знакомиться с ней я бы не стала ни за что, но кого бы тут интересовало, чего я желаю?
Кощей оставил меня на попечение Еловы и ушел, с облегчением передав заботу обо мне ведовке.
И это был самый злодейский поступок из всех злодейских поступков…лучше бы он меня съел, честное слово.
Сначала Елова выправляла мне вывихи и заговаривала синяки и ссадины, отнимая боль и
А потом заварила чай, усадила меня за стол и небрежно отмахнувшись от искренней благодарности, на долгих три часа утопила меня в пространных размышлениях на довольно необычную тему.
Говорила она том, какой Кощей умный, справедливый и ответственный — я слушала с безнадежным смирением. Нахваливала она Бессмертного по довольно простой причине: он дал ей убежище и защиту от Лешего. И неизвестно сколько бы мне пришлось все это слушать, и совсем непонятно насколько сильно я бы успела пропитаться благосклонностью ведовки к Бессмертному, если бы на исходе дня, под несчетную чашку горячего чая, из уже в пятый раз разогретого самовара, беседу нашу не спугнул трусливый стук.
— Чего еще? — голос Еловы окреп, стряхнул чарующие нотки, разросся, стал властным и громким. Повелительным.
— Там это… Тугарин царевну просит. — не открывая двери, отозвался волк, от волнения хрипло поскуливая. Видать, что-то важное случилось…
— Идти надо. — решила я, поспешно отставив чашку. Чаевничать, конечно, приятно, а уж сбор у ведовки был просто дивный, но такими темпами я и сама рисковала проникнуться к Бессмертному симпатией. Уж больно ладно о нем эта бесовка пела…бежать пришло время.
Елова не стала останавливать, кивнула, принимая мои слова и просто повела рукой в сторону двери, разрешая идти.
И я пошла. На крыльце, переминаясь с лапы на лапу, ждал меня большой волк, с интересными, темными подпалинами на серой шерсти и порванным ухом. Потертая кольчуга тускло отражала рыжий свет заходящего солнца и совсем ему не шла, но носил ее оборотень, вот странное дело, с гордостью.
— Я проведу. — рыкнул он.
И провел. И довел. И Тугарин мне очень обрадовался. И Горыныч тоже. И Кощей даже здесь был.
И лучше бы я еще пару литров чаю в компании Еловы выпила…
Привел меня волк на замковую стену, аккурат к мощным, несокрушимым воротам, под которыми верхом на боевом коне сидел богатырь. А рядом с ним, привязанная чембуром к седлу, пофыркивая стояла Марька. Исхудавшая, со спутанной гривой и репеями в хвосте, но живая, бодрая и разгневанная. Не привычная смирно за жеребцом следовать.
— Василиска, я все хотел спросить, да как-то забывалось, ты чья дочка будешь? — озабоченно спросил Горыныч, когда я встала рядом с ним, впечатленная открывшейся картиной.
Богатырь был высок, широкоплеч, и складен. Сила, затаившаяся в его теле, вполне соответствовала видной невооруженным взглядом, устрашающей мощи. Такой и реку вспять повернет, и гору в пыль перемелет.
— А есть разница? — напряглась я.
— Нет разницы. — отрубил Тугарин.
— Даже если она дочка Медного царя? — хохотнул его брат. — Илья Муромец, почитай, только по его приказу и мог бы явиться.