Васка да Ковь

Эйта

К Ложкиному кабинету Кирочка Васку тащила, как один очень сильный и очень упертый бурлак баржу.

Васка чувствовал себя почти голым без перевязи с мечом. Стоило ему за него взяться, Кирочка чуть ли не истерику устроила: мол, это родной дом, ты пойдешь с миром, хоть здесь расслабься, расстанься уж с любимой игрушкой на полчаса. Пришлось оставить.

Почти - потому что у Васки все-таки был еще кинжал во внутреннем кармане куртки, и еще один, маленький, с узким лезвием, почти дамский, зубочистка на самый крайний из крайних случаев - в сапоге.

Кирочка, конечно, покосилась на него подозрительно, когда он куртку надел в такую-то теплынь, но Васка ловко перевел разговор на сквозняки.

Дверь Кирочка распахнула ногой - но она и не была плотно прикрыта.

– Васка, я-то думала, только ты у нас с ума сходишь по железу!
– Выдала ему Ковь вместо приветствия, - Но у этого уже пятый кинжал вытаскиваю.

Жесты у нее были размашистые, энергичные... Ложка ловко уклонился от лезвия, едва не лишившего его носа, и проводил свой метательный нож тоскливым взглядом.

– Это метательный нож.
– Поправил Васка из братской солидарности.

– Уху.
– Вздохнул Ложка грустно.

И как-то весь поник, сделавшись похожим на большого черного филина. Порядком обтрепанного и промокшего. Даже Васка впечатлился, но бессердечные девки продолжали свое черное дело.

– Да какая к Ха разница?
– Фыркнула Ковь и отложила нож на подоконник.

– Во-первых, - начал было Васка, но его перебила Кирочка.

Она сказала деловито:

– Рукава ему закатай!

Чем вызвала у Ложки еще один страдальческий вздох. Похоже, широкие длинные рукава были дороги ему так же, как Васке - левый сапог.

И тут Васка заметил, что Ложка сидит в кресле босой. Ложка рассеянно шевелил пальцами ног, лицом, впрочем, не выдавая своей нервозности, и Васка понял: Ковь слишком много знает.

– Спасибо.
– Хмыкнула Ковь, - Сапоги.

– Поняла!
– Хихикнула Кирочка.

"Дай вам волю, догола разденете", - проворчал Ложка, - "А смысл?"

– Никакого. Они просто любят издеваться над людьми.
– Кивнул Васка, подвинул огромную кучу бумаги и взгромоздился на стол, - Ну не буду я железа доставать, Кир, успокойся... Ну вот, видишь, сапог, ничего нет...

– Это только один.
– Поморщилась Кирочка и отшатнулась, - Фу-у-у! Снимай левый и отбрось подальше. Тогда поверю. Если не звякнет.

– Конечно, звякнет.
– Пожала плечами Ковь, с дивана, - У него куда не ткни - везде звенит. Руки!
– Последнее она буквально прорычала.

Ложка, несмотря на то, что Ковь забилась на противоположный конец дивана, легко дотянулся до ее головы и к тому времени уже несколько минут как задумчиво перебирал ее волосы.

Просто диван был тесный, а так бы она еще дальше отодвинулась. Да-да.

– Все.
– Поморщился Васка.
– Пора прекращать это развлечение для заскучавших дам. Кит, мир?

Язвительную подколку для Кови он все-таки сумел проглотить, ограничившись не очень язвительной.

– Уху.

"Я-то думал, ты сначала захочешь услышать чистосердечное..."

– Кира обещала, что ты все равно все расскажешь.
– Ухмыльнулся Васка.
– К тому же, мной тоже Ха гордится. Кажется, я упоминал, что Эха - дочь лесовика?

"Вскользь".

–

Лесовик очень на нас обижен, мы похитили у него дочь... Ну и Фыля заодно. А так как ты мой кровный родственник, тебе лучше в лес по грибочки не ходить.
– Развел руками Васка.
– Если коротко - то это все.

"Вот к чему была та речь про безопасность", - Ложка усмехнулся краем рта, - "Чего еще ждать от человека, путешествующего с русалкой? Только лесовика во врагах. Мои враги на этом фоне меркнут: обычная человеческая падаль, ничего экзотического".

И Кира, и Ковь замерли, Кира так и дышать перестала. Можно было, конечно, их прогнать, но это было бы слишком жестоким наказанием за невинную шутку с разоружением.

"Когда я еще мог трепать языком", - начал Ложка, - "я был одним худшим из лучших студентов. Столичная практика мне не светила, так что после выпуска я переехал в Аллакс. Крупный торговый город... самый пострадавший в Жаркую Ночь. Если в Столице стража бдила и обйеллевшим куксам просто побили стекла, то в Аллаксе была бойня, и эхом этой бойни стал Шектах с его Пустынными Шакалами - все живые куксы Аллакса связаны с ними так или иначе".

Его руки замерли на мгновение.

"Шектаха я встретил в каталажке, когда отрабатывал положенные часы на благо города. Замели его по пустяковому поводу, и мне не составило труда его вытащить. Я не знал, почему это так важно и не знал, что стоит страже копнуть чуть глубже, откроется целая выгребная яма. Зато это знал Шектах... и он остался мне благодарен, к сожалению. Впрочем, тогда я и не думал о благодарности брата. Мотивировала-то меня сестренка...", - Он поморщился, - "Шайне замечательно играет в деву в беде. Так я и увяз; за спасение его шкуры Шектах решил меня опекать. Когда тебя берет под опеку глава Пустынных Шакалов... Не думаю, что вам интересна эта микрополитика... Если коротко, в какой-то момент я опомнился. К тому времени меня уже не существовало для внешнего мира достаточно долгое время, я растворился в тени. Обнаружил себя правой рукой Шектаха, немой и покорной и... невидимой. И бросил нож в знак протеста".

Ложка развел руками. Васка пожал плечами: бывает, мол. Что не сделаешь в знак протеста.

"В общем, теперь тебе не стоит гулять по Аллаксу, братец".

– Письмо.
– Коротко сказала Кирочка.
– Что ты ответил на письмо моего отца?

"Вот куда оно пропало?"

– Васка не читал.
– Хмуро буркнула русалочка.

"Знаю", - кивнул Ложка, - "Я спутал... Брата с Шектахом. Такое описание... я не думал, что кто-то может додуматься перекраситься в рыжий цвет".

Вот и ответы.

А дальше все раскладывается, как пасьянс: слуг Ложка распустил, потому что убил Шектаха; там явно пропущен огромный кусок, но пусть уж дозреет до того, чтобы рассказать и его, основное-то понятно...

Да и раньше было понятно. Но теперь - сказано.

– А почему он молчал-то?
– Недоуменно спросила Кира у Кови театральным шепотом.

– Ну...
– Протянула Ковь, - Ты расскажешь Фылю, где в полнолуние русалки танцуют?

– Я еще не совсем того, - помотала головой Кирочка, - его ж съедят, если он вдруг сунется...