Васькина френдзона
Шрифт:
Ответ от Зои: «Женя сказал, что решит сейчас этот вопрос». И правда, спустяминут двадцать Влад сорвался с места и понёсся к выходу. Что-то видимо ему дороже навязчивого увлечения. Это сейчас я спасена, а вот что будет дальше, я понятия не имела.
— Не, я что-то не поняла, — подбоченилась Леночка, — у тебя ведь там какой-то пояс по каратэ.
— Дзю-до, — поправила я ее. Несмотря на то, что Гусева была «с охраной», нахрюкалась она уже знатно.
— И ты не можешь с ним разобраться?
— Сломать нос, вырубить, уложить запросто смогу. А если он ножечком, да со спины, или удавочку на шею. Тут
Гемофродит-Аня лишь хмыкнула, недобро покосилась на Леночку, которая пьянела на глазах. А вот Мила продолжала тему.
— А как же реакция?
— Бля, девки, — вздохнула я обречённо, — я никогда не применяла для самозащиты свои умения. Я даже не знаю, на что я способна в критической ситуации. И носы парням ломала просто из вредности.
— Да я верю, я тебя в деле-то видела.
— Может, и Сычева мне не нужно. Просто немного смелости кто бы дал.
Они меня прям сподвигли на совершение подвига. Хотелось доказать себе, что я не зря столько времени потратила на боевые искусства. Что-то же я должна успеть, защищая себя от подобных маньяков.
Ладно, сумасшедшие пусть остаются там, где им и место, но не подле меня, а мне нужно отдохнуть и расслабиться. И как раз для этого…конкурс! Вот! То, что надо в таких ситуациях. И если праздник такой, то там явно не обойдется без парней. Эх, Василий, ничесу-то тебя жизнь не учит! От данного маньяка избавляется, а где гарантия, что другой не окажется таковым?
Домой возвращалась с острой уверенностью в том, что смогу отбиться, если вдруг понадобится. А что мне придавало такой смелости? Хм! … В квартире темно, тихо. В воздухе устойчиво витает чужой аромат духов. Я бы такими приторными никогда даже не посмела пользоваться. Словно в подтверждение моих слов, я почувствовала свербение в носу, пока пыталась тихо пробраться в свою комнату, а далее последовал чих. А за ним ещё один.
А слышали ли вы, как чихают гоблины? Нет? Я почему-то думала, что именно так. Давить в себе такое естественное явление я никогда не могла, поэтому все проходило от души и с громким выдыхаемым звуком. Или это недогон? Нееее! Однозначно реакция на женские духи. А я думала у нее вкус лучше. Хотя какой там вкус, если она в свои двадцать пять позарилась на парня младше ее?
Почесала нос, глянула на часы и обречённо вздохнула. Мне спать четыре часа, а потом вставать на пробежку. Черт! Может пропустить? Нет, я лучше на учебу не пойду, но пробежку в любом состоянии, в любую погоду, я просто не посмею.
— Ты чего в темноте шастаешь? — полуголый матвей, в одних пляжных шортах появился на пороге своей комнаты.
— Я вообще-то домой вернулась, — в голове всё ещё бродило шампанское, которое мне пришлось выпить ради конкурса, чтобы заполучить мужика. Богатыревы же не сдаются.
— Я тебе звонил. У тебя телефон отключен.
— А ты вообще трубку не берешь, — я подошла ближе к Сычеву и уткнулась макушкой в его почти идеальную грудь. — Ты ЕЕ сюда приводил?
— С чего ты взяла?
— Экстрасенсорика. Ты же меня знаешь.
— Ты пила.
— Бокал шампанского в честь праздника.
— Кажется, твои девчонки на тебя плохо влияют, —
— Ну, так проводи со мной больше времени, чтобы я с ними меньше общалась.
Удержать свой наманикюренный палец я уже не могла. Он словно жил своей жизнью, прочерчивая сначала узор на бицепсе Сычева, когда он начал «прелюдию» с моими волосами, а теперь следовал по запретной траектории, и остановить я его уже не могла. Подушечкой ощущала мелкую поросль на мужской груди, медленно двигаясь вниз, к едва заметному прессу, который от моих нехитрых манипуляций напрягся, как и весь Сычев. Этот негодяй-палец был перехвачен в тот момент, когда он коснулся резинки шорт. Господи, что со мной? В этот момент в голове четко всплыла та ситуация с поцелуем. Я словно ощутила его снова на губах, и теперь мне не было стыдно. Это было что-то естественное и ужасно волнующее, что заставило мою кровь быстрее бежать по венам, а сердце биться сильнее.
— Вась, — прорычал Матвей, предостерегая меня от глупости.
— Спокойной ночи, — едва справилась с голосом, чтобы произнести эти слова спокойно и без дрожи в голосе.
В комнате долго ругала себя за слабость, не понимая, что вообще на меня нашло. Нет, кровь по венам гоняло именно шампанское, которое я приняла, не умея совсем пить. Для меня и этого бокала было достаточно, чтобы начать совершать глупости.
И ночь эта не была спокойной. Она продолжала мучить и выворачивать мои потаённые желания и устоявшиеся принципы. Это как долгий и мучительный кошмар, от которого ты, как заядлый мазохист получаешь удовольствие. А все потому, что я продолжила то, что было до этого в гостиной.
Это были самые яркие ощущения, которые после будут меня преследовать ещё очень-очень долго. Эта грань в виде резинки шорт была стёрта, я смогла наслаждаться своей властью над Сычевым, покрывая его тело мелкими поцелуями, я могла умирать от удовольствия, когда его руки проделывали то же самое со мной. И во всем этом безобразии был один большой плюс, заключающийся в том, что мы знали все друг о друге, вплоть до самых диких извращённых желаний, и мы могли это друг другу дать.
Пробуждение было тяжёлым, как морально, так и физически. После таких снов, я даже не знала, как смотреть в глаза Матвею. Он, конечно, ничего не узнает, но себя я все равно чувствовала не в своей тарелке.
— Что-то ты сегодня опаздываешь, — он встречал меня уже у входной двери, пока я возилась с волосами, пытаясь собрать их в хвост.
— Ой, впервые собрался раньше, ещё и хорахориться, как гусь, — лучшая защита — это нападение. — Шварцнеггерша из тебя не всю силушку выпила?
— Давай, не будем вешать на человека глупые ярлыки.
— Заметь, — натянула я второй кросовок, — это была не моя идея.
— Да брось, — начал отказываться Сыч. Что-то мальчик темнит.
Нет, конечно, после такого «горячего» сна, я по новому взглянула на своего друга, отметив одну особенность — он очень симпатичный парень. Он и ростом удался, и размахом плеч, и физиономия из приторно-слащавой сейчас приобретала мужественные черты. И эти бровки темные, которые он любил насупить, как филин, и вроде нос не огромный, и губы, хоть и немного пухлые, но красивые. И все же ревновала я не из-за этого.