Васса Железнова (Мать)

Горький Максим

П а в е л. С вами!

В а с с а (негромко). Вон!

П а в е л (уходя). Не боюсь... ишь вы!

(Васса проходит в кабинет, садится за стол, разбирает бумаги, поднося их к лицу, руки у неё трясутся.)

В а с с а (бормочет). Для чего всё? Для кого? (Бросила бумаги, сняла очки и сидит неподвижно, суровая, тоскливо глядя перед собой.)

М и х а и л (входит, злой). Вы меня звали?

В а с с а. Что это ты как говоришь?

М и х а и л. Как?

В а с с а. Больно сердито. Погоди, сударь мой, я ещё хозяйка здесь...

М

и х а и л (уныло). Ничего нельзя сообразить. Задёргали меня... Семён Захарыч смеются только...

В а с с а. Ну, ладно! Ты знаешь, что у Прохора адвокат был?

М и х а и л. Знаю!.. Эта Липа ваша....

В а с с а. Да... не сумела.

М и х а и л. Пугнуть бы её...

В а с с а. Как будто разучилась она бояться-то...

М и х а и л. Не может этого быть! Детоубийство - не шуточка-с!..

В а с с а. Опасно тоже... Ребёнок-то Семёнов был...

М и х а и л. Недоказуемо! Клейма фирмы на дитё не положено. Просто ребенок! И - мать налицо, а его - нет...

В а с с а. Ты бы поговорил с ней... построже!

М и х а и л. Можно-с...

В а с с а. Поговори-ка. Мужчине - сподручнее. Пугни да приласкай... Ну, с Прохором беседовала я...

М и х а и л. Что же?

В а с с а. Говорит - разорю...

М и х а и л. Может-с!..

В а с с а (опуская глаза). Да... вот какие дни пришли!

М и х а и л (тихо). Требуют серьёзных мер...

В а с с а (не глядя на него). Что ты думаешь?

М и х а и л. У меня одна надежда - сердце его слабое... Этакие в одночасье помирают...

В а с с а. Пустяки! Он нас с тобой переживёт.

М и х а и л. Дело божие-с. Лекарства он принимает всё чаще, - я это по счетам аптеки знаю. Фершал Яков говорил - опасные это лекарства...

В а с с а. Лекарство, а - опасное! Врёт Яков спьяна...

М и х а и л. Два их... Одно - против сердца, а другое - неловко сказать... для крепости в обхождении с дамами...

В а с с а (усмехаясь). Старый чёрт!..

М и х а и л. Яков опасался - микстуры, говорит, одна другой противоречат, во зло употреблять их нельзя-де. Если увеличить порцию...

В а с с а. Пьяный болтает, а ты - слушаешь... Так поговори с Олимпиадой-то...

М и х а и л. Обязательно. Ежели бы они скончались теперь...

В а с с а (усмехаясь). Ты, батюшка, словно травить его собираешься... Опомнись!

М и х а и л. Господи помилуй! Что вы? И в мыслях не было-с...

В а с с а. Будь осторожнее... в словах-то...

М и х а и л. Ф-фу... испугали вы меня...

В а с с а. Бояться - нечего...

М и х а и л. Даже - обидно-с...

В а с с а. Обиды тут нет. Мне не расчёт обижать тебя. Я только тогда спокой вижу, когда с тобой говорю...

М и х а и л. Вы не забудьте, что всю жизнь я вам служил... за совесть... И даже дочь... единую мою... которая после вас...

В а с с а. Ну, ну, полно... полно, дружок... Мы ещё, слава богу, жить можем, погоди! А за Людочку - меня не вини! Я её люблю... я против

была...

М и х а и л (вдруг с глухой яростью). Он! Знаю-с... Он! У всякого жулика свой расчёт... я его расчёт верно понял! Девицу любовницей сделать побоялся, выдал её замуж за племянника... знаю-с!

В а с с а (тихо). Ты не откладывай надолго с Олимпиадой-то...

М и х а и л. Будьте покойны... клятву дал себе-с!

В а с с а. Сам-от поспокойней будь...

М и х а и л. Когда я горячился?

В а с с а. Ну, иди... иди! Насчёт духовной-то, смотри...

(М и х а и л почтительно наклонился, поцеловал её руку, она ответила поцелуем в лоб и дважды погладила голову его. Он ушёл, выпрямившись, как солдат; проводив его взглядом, Васса снова садится за стол, невнятно бормочет, разбирая бумаги. Осторожно входит А н н а, смотрит на мать, сначала - насмешливо, но скоро лицо её становится ласковым и грустным.)

А н н а. Мама...

В а с с а (обернувшись). Анна... Анюта...

А н н а. Одна, как и раньше, бывало... седенькая мамочка... Здравствуй!

В а с с а. Слава богу... как это ты хорошо вошла! Что депешу-то? А я всё депешу ждала...

А н н а. А не меня? Как отец?

В а с с а (заглядывая в столовую). Плох... Видел тебя кто-нибудь?

А н н а. Юноша какой-то, открыл дверь и убежал... даже не спросил, кто я...

В а с с а. Митька из конторы... разиня! Ну, вот хорошо! Стой-ка, я дверь-то притворю... поговорим одни... чтобы знала ты... Ах, офицерша!.. Ишь, какая стала! Ах ты, военная... (Затворила дверь; взволнованная, берёт дочь за руку, садится на кушетку.) Ну, Анна...

А н н а (тихо). Значит, отец...

В а с с а. Не встанет... (Сразу впадая в деловой тон.) Беда идёт на нас, Анна! Дядя хочет свои деньги вынуть из дела... а кто ему деньги нажил? Чьей работой они выросли? Захаровой да моей! Что он делал, Прохор-то? За бабами гонялся, театры заводил... Куда ему деньги? Один...

А н н а (хмурясь). Подождите...

В а с с а. Ты - слушай! Семён - у жены в руках, а она - блаженненькая какая-то... и тоже выделиться уговаривает его. Павел - несчастный человечишка... жена у него, - ты её знаешь, он на Людмиле женился... не пара она ему и будто гулять начала! Не верю в это я... брезглива она! Ничего понять не могу, Анна!.. Затем тебя и выписала, - ты со свежего воздуха, ты, может, увидишь, что делать... чтобы хоть греха поменьше вышло...

А н н а (внимательно). Вот как... да? Разоряемся?

В а с с а. Рушится всё дело! Тридцать лет работы - всё дымом, дымом! Годы были - тяжелые, убытки - большие... Работников - нет, а наследников много... А наследники - плохи! Для чего трудились мы с отцом? Кому работали! Кто грехи наши оправдает? Строили - года, падает - днями... обидно... Непереносно!

А н н а. Завещание отец подписал?

В ас с а (осеклась, не сразу). Духовную? Не... не знаю...

А н н а (недоверчиво). Не знаете? Вы?