Вася Красина и Бюро Изменения Судеб
Шрифт:
— Вы что-то знаете?
«Всего лишь просчитал шансы. Они, мягко скажем, не очень. Алия находится в подавленном настроении после вчерашних событий. Постарайся узнать каких. Ее эмоции стали ярче, ситуация ухудшилась, вырос процент вероятности, что дело закончится плачевно. Поэтому будь аккуратна с ней.»
— Но мы и так знаем процент. Девяносто девять. Так вчера Глеб сказал.
«Есть еще другая шкала. Например, Алена и ты видите псевдовидеозапись, на которой происходит событие. Я ее тоже вижу, но есть еще другой способ узнать.»
— Объясните.
«Хорошо, я объясню...»
Буров казался самым загадочным человеком из всех, с кем
«Представь айсберг. Его вершина – это событие, которое произойдет через две недели, а точнее, через двенадцать дней без вмешательства бюро. Так вчера определил Глеб. Он вычислил, что Алия и ее дети наверняка погибнут и присвоил событию красный уровень. Это уровень высокого риска в девяносто девять процентов. Псевдовидеозапись – это нижняя часть айсберга, как и цветной график эмоций и многое другое в нашей системе работы. Такая запись может быть четкой или размытой. Она меняется каждый день. Если представить её в цифрах, она тоже имеет шкалу. До твоего выхода в надпространство процент наступления события по ней составлял всего тридцать единиц. После твоей битвы с аятом и вчерашнего знакомства он снизился до четырнадцати, псевдозапись стала размытой. Днем вырос до сорока, ты уже видела плохого качества кадры. К вечеру процент составил пятьдесят пять. Это много, но еще не критично. С каждым днем до события, если не получится что-либо изменить, четкость картинки будет повышаться, показывая нам наши шансы изменить будущее.»
— Критично будет при каких цифрах?
«Восемьдесят пять. Девяносто. Все, что свыше, практически невозможно будет изменить. Тогда Алену встретит не просто набор четких кадров, но выражения эмоций на лицах, их чувств в глазах, а позже увидит каждую морщинку и жест, даже услышит в финале последние слова, фразы, плач. Когда обе шкалы уравновесятся, тогда наступит событие.»
Я невольно поежилась, вспомнив Алену в офисе. Вчера она выглядела расстроенной, когда на шкале было сорок процентов. Что же стало сейчас? А что будет, если процент подрастет до восьмидесяти? Не хотела бы я оказаться на месте эмпата и прочувствовать событие до момента его наступления.
— А как увидеть проценты? Так ведь проще, чем смотреть немое кино?
«Может быть, со временем сможешь. Но есть риски, что твои попытки набрать ментальное мастерство приведут к усложнению жизни. У Алены пока не получилось, поэтому ей приходится чувствовать наступление событий на уровне эмоций. И сейчас ей нехорошо.»
— Почему так вышло?
«Недостаточно опыта духа в воплощениях. Так бывает, когда не рассчитаешь силы. Расплата.»
— Что-то мне больше не нравится идея учиться видеть эти проценты, — проворчала я, оглушенная новыми сведениями. – Как Алена с этим живет? Почему до сих пор не бросила эту работу, на которой страдает? Жутко все время смотреть страшный фильм и знать, что он может превратиться в реальность.
«Смотри на дорогу, раззява. Еще минута и ты пройдешь мимо нашей клиентки.»
Раззява? Я? Шеф будто окатил ледяным душем своим рявканьем, заставив сначала возмутиться, а затем сосредоточиться сразу на двух вещах. Приближающейся молодой женщине с коляской и детьми,
Выходит, он тоже здесь? Наблюдает за мной из кофейни? Или сверху, как привидение из надпространства в виде серых глаз размером с африканского слона?
Айсберг непознанного ч2
Последняя мысль так подняла настроение, что Алию встретила полная счастья улыбка и радостный громкий лай, который, конечно же, напугал маленьких девочек. Совсем крошка заплакала, Анель закрыла ручками лицо и посматривала на нас сквозь пальцы, (Максим запомнил имена одной из дочерей Алии, когда приходил с лжепроверкой).
Я тут же схватила Бракса на руки, закрыв ему пасть ладонью, и отступила на шаг.
— Алия, простите! Не хотела вас напугать, — расстроилась я. – Так жаль. Бракс просто обрадовался вам, как тогда.
— Вы? – только и спросила она.
Алия сначала успокоила детей, а потом посмотрела на меня так, как встретила бы незнакомку на улице. С равнодушием, без интереса. Даже Бракс ее больше не волновал, хотя пес сидел у меня на руках и с удовольствием пускал липкие слюни. Надо же, как разволновался собакен.
Новый взгляд Алии разнился со взглядом полным неверия и облегчения всего лишь несколько минут назад. Сейчас Шурзина ушла в себя, загруженная тяжелыми мыслями. Ссутуленными стали покатые плечи, заметно отсутствие улыбки на симпатичном лице, потухли глаза без эмоций.
— А вы куда идете?
— В детский сад. Там занятия.
— Что будут делать?
— Рисовать, петь, играть с другими детьми.
Алия разговаривала со мной, я радовалась этому и развивала беседу, стараясь быть непринужденной. Так общаются люди в купе, когда едут куда-то в поезде. Поговорили и разбежались. Или не поговорили, но все равно разбежались. Ничего личного, ничего необычного. Я хотела, чтобы Шурзина это почувствовала, расслабилась и захотела общаться. Где еще бывают такими доверительные беседы, как не со случайными попутчиками? С кем еще можно выговориться, зная, что обо всем забудут, едва пути разминутся?
— Долго?
— Часа два. Иногда три.
— А можно с вами? – спросила я. – А то скучно…
— Идите, если хотите, — разрешила Алия.
Удивило, что у нее не возникло вопроса, почему я не на работе. Ведь она в руках держала визитку, спрашивала, чем я занимаюсь, удивилась названию фирмы. И вдруг такое равнодушие. Почему? Что случилось за какие-то сутки? Я намеревалась об этом узнать и надеялась, что получится.
Мы молча шли вместе остаток дороги. Бракс на одной стороне тротуара, обнюхивая урны, кусты. Коляска с детьми на другом. Я и Алия рядом, вместе, но по отдельности на расстоянии пары шагов. Я не мешала ей, понимая, что лишние слова и жесты могут ее раздражать. Если вдруг она сорвется, то никакого разговора не выйдет, и миссия снова провалится.
Детский центр «Агуша» нашелся за углом в небольшом закутке между большими домами с собственным маленьким садиком, где я сразу же присмотрела скамейку. Их там было несколько, хватит на всех, ожидающих своих детей. Лучше места и не придумаешь для беседы, если такая случится. Кустарники жасмина и жимолости, перемежались калиной, усыпанной красной ягодой и увядающими осенними листьями. Уютное местечко, располагающее для отдыха и спокойной беседы. В воздухе витал ни с чем не сравнимый аромат масла листьев, опавших с близстоящих деревьев. Последний «выдох» природы, готовящейся к предстоящей зиме.