Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди

Тюрин Александр Владимирович

— О, май год, — бодро произнес бывалый военный, вселяя уверенность в остальных пассажиров и рассказал уже по-английски (однако господин Берг понял, о чём speak), что дескать, бывает так, что голова в одном месте, а яйца, за три километра остались, но демократия всё равно побеждает.

Наконец по поезду пролетел голос машиниста.

— Господа граждане ОПГГ и гости нашего города, со станцией связаться не могу, но воздуха в каждом вагоне хватит на шесть часов не слишком активного дыхания. Так что, господа граждане, не портите со скуки атмосферу.

Уже через три часа некоторые пассажиры потеряли морально-психологическую устойчивость, покраснели и стали делать

вид, что задыхаются. Пискипер начал показывать, как можно дышать по минимуму, одними порами кожи.

Но через четыре часа майор потянулся за кольтом и хотел перестрелять этих «комми», чтобы для истинного носителя демократии, такого как он, осталось больше воздуха. По счастью сидевшая рядом баба ударила его по голове кошелкой, в которой явно находилась сковорода, «отдохни, сердечный», и американец надолго отпал.

Через шесть часов воду из тоннеля еще не откачали, но подали воздух по шлангам. Полное освобождение состоялось только в воскресенье вечером. Пассажиров-подводников, пострадавших в результате то ли аварии, то диверсии, развозили по домам новенькие автобусы, показанные телевидением на фоне губернаторши, толкающей бодрую речь насчет того, что «демократия опять победила».

И вот, наконец, робостраж отсканировав радужку господина Берга, отпер дверь подъезда. Неудачные «выходные» подходили к концу. Однако, едва он вошел, на его плечо легла тяжелая рука. Господин Берг обернулся и увидел человека совершенно определенной наружности. Бугры стероидных мышц, рядом с которыми двигались тросы мускульных имплантов, выдавали в нем Робин Гуда 21 века, то есть цивилизованного рэкетира, который бьет и грабит бедных в пользу богатых.

— Василий Савельич, нам надо пообщаться, — произнес человек с акцентом, хорошо знакомым старшему поколению по фильмам про «Покаяние», внушительно перекатываясь массивным телом с носок на пятки. — Ваши доходы резко увеличились, господин Берг. Нам это известно и не надо скромничать. Деньги могут стать злом, могут испортить вашу личную жизнь, но мы знаем, как сделать так, чтобы вы получали от них одно удовольствие.

— Кто это «мы»?

Человек поднес к лицу господина Берга большой кулак, опушенный жесткими темными волосками, но не для того, чтобы напугать. Кулак служил визитной карточкой, на большом пальце была голографическая радужная татуировка, изображающая сидящего на кафедре орла с буквой «П» в когтях. Такую татуировку не стоит подделывать, за фальшивку в тюрьме убивают заточенной ложкой, а на воле гранатой, но в любом случае сдирают кожу с ложным изображением.

— Профессора? — на всякий случай уточнил господин Берг.

— Они самые.

Господин Берг знал, что в этой могущественной банде, называемой также университетской группировкой, состоят даже самые настоящие профессора, и полным полно бакалавров гуманитарных наук, которым не хватило место на преподавательской и медийной работе. Одно время в университеты и институты шли, по велению губернатора и хотению международной общественности, представители всех угнетенных российским режимом народов — «жертвы режима» ордами спускались с гор и выходили из пустынь. Но научной работы на всех не хватило, да и может скучновата она оказалась. Бакалавры с крепкими кулаками не смогли превратиться в ЧОП, — остальные бандформирования не поделились территорией, — поэтому цапают всё, что плохо лежит, по всему городу.

— Мы возьмем вас вместе с вашими доходами под нашу охрану, — рэкетир неожиданно распахнул кожаную куртку, оголив тело, однако это действие не относилось к разряду эротики. Он нажал на сенсорные кнопки, расположенные

около пупка, и на экране, напыленном на волосатую грудь, сразу возник готовый договор между г-ном Бергом и некоторым ООО с названием «Кафедра».

— Мы, Василий Савельевич, даем защиту от криминального мира, наездов то есть, обеспечиваем надежное обращение ваших денег, эффективное их вложение, своевременный возврат выданных вами займов, получение вами кредита под разумные проценты. Ну и так далее, полный сервис. Мы защитим вас от кредиторов, связанных с системой «Элизиум». Примерный перечень кураторских услуг я вам сейчас распечатаю.

Из прорези гибкого принтера, затесавшегося в складках бандитского живота, вылезла небольшая бумажка. Университетчик развернул ее — она была сложена вчетверо и оказалась в итоге нормального формата А4, даже без заметных сгибов.

— Во сколько мне обойдутся ваши, так сказать, услуги? — вяло спросил господин Берг, вертя в руках бандитский перечень.

— Двадцать процентов от каждого денежного поступления, учитывая доход последних трех лет. Сегодня вы можете не расплачиваться, хотя скажу, что потом это будет дороже. Мы берем полупроцентную пеню в день за отсрочку. Другие подобные организации, кстати, до одного процента. Мы же уважаем деньги наших клиентов. Так вот, в случае задержки выплаты, через месяц первое физическое предупреждение, через два месяца — последнее.

Господин Берг сразу представил свой расчлененный труп, валяющийся в мусорном баке вперемешку с гнилой рыбой и использованными музыкальными кондомами. Неприятное зрелище.

— Но расписаться нужно сейчас, — неторопливо распорядился университетчик. — Приложите указательный палец прямо к экрану, у него сканирующая поверхность — и это будет вашей подписью под договором.

Господин Берг растерянно посмотрел на палец и, не найдя ничего лучшего, почесал им в ухе. Затем пробовал проскочить к лифту, но «профессор» заслонил дорогу как шкаф.

— Ай, дорогой, не будем ссориться. Нам ведь еще долго работать вместе — я ваш личный куратор. И я не хочу хоронить вас в скором времени. Честно говоря, не люблю я этого. Вот вчера провожали одного приятного господина гражданина в банк органов, кстати неплохого программиста. Нелепая случайность произошла с ним, такая нелепая, вдруг его зажало между двух дверных створок на выходе из лифта, а кабина еще поехала и… хрясь — готовы две половинки, лечить уже нечего. — «Профессор» слегка засопел, похоже, вспоминаемая сцена доставила ему эстетическое удовольствие. — Хорошо развалился господин гражданин, ровно пополам… Мы вообще люди гуманные, господин Берг, но в случае отсутствия взаимопонимания, можем сообщить ваши координаты родственникам некоего Юнуса — а вы им известны как старлей Майков — и, я думаю, они проводят вас на тот свет в виде мелко нарубленной баранины. Печально — «он не пришел кудрявый наш певец». Уж лучше мы вас лет через двадцать культурно проводим на пенсию.

И господин Берг решил не сражаться с непреодолимой силой.

— Ладно, давайте ваш экранчик. Но учтите, деньги портят людей, особенно чужие.

Пришлось нажимать на кнопочку, расположенную на теле «куратора». Тот не застеснялся.

— Я понимаю ваши чувства, господин Берг. Вот вам, для укрепления атмосферы сотрудничества, маленький подарочек от нашей, так сказать, «кафедры».

«Профессор» учтиво вручил новому подопечному говорящую конфету в виде «девушки твоей мечты». Конфета нашептывала: «А как насчет облизать», опять напоминая Василию о манящей незнакомке и, в противовес словам рэкетира, только усилила горечь обиды.