Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж
Шрифт:
Поведав все это, словоохотливый послушник учтиво поклонился и, кашлянув, кивнул на привешенную к стене кружку, на самом дне которой уже поблескивало несколько монет:
– Вам сюда сначала. А потом – в гостевой дом и, если хотите, в трапезную. Да! И скоро начнется вечерня. А рядом с трапезной у нас еще и лавка имеется, вы можете там кое-какие святые вещи купить – облатки, свечки, распятия… в общем, зайдете, увидите все сами.
– Хорошо, мы так и сделаем, лишь бы ремонт не затянулся, – пригладив усы, заверил доблестный капитан Гильермо Ньеза и, обернувшись к своим спутникам, махнул
Как и уговаривались, за ним потянулись все, кроме князя и быстро крестившейся Аманды – девчонка выпрашивала у Мадонны прошения за то, что явилась сюда в мужском платье. Так ведь никакого другого у нее нынче и не имелось, в горах портных нет! Еще по пути Егор посоветовался на эту тему с Гильермо, и славный капитан, подумав, решил, что в таком разе уж лучше будет Аманде притвориться мальчиком, а уж потом покаяться, да исполнить суровую епитимью – а что еще делать-то?
Девчонка, кстати, по этому поводу сильно переживала и постоянно молилась, вот, как и сейчас – даже на колени упала прямо посреди двора, и проходящий мимо осанистый прелат в рясе осенил ее крестным знамением:
– Усердно молишься, вьюнош! То похвально есть.
Вожников как раз и воспользовался этим моментом, живенько подскочил к монаху:
– Благословите, святой отче!
Перекрестив и его, клирик направился дальше, в трапезную, да князь перехватил его у крыльца:
– Мне бы повидаться с отцом настоятелем. Есть для него важное сообщение. Очень!
– Вы хорошо знаете латынь, сын мой, – улыбнулся монах. – Только отец настоятель вряд ли сможет уделить вам внимание – нынче, сами знаете, много неотложных дел. Однако вы можете передать сообщение мне, а я – уж – отцу Бенедикту. Не сомневайтесь, сын мой, передам слово в слово, слава Святой Деве, на память не жалуюсь.
– Я бы так и сделал, и с радостью, – молодой человек почтительно поклонился. – Да вот только обещал лично встретиться с отцом аббатом, можно сказать – обет дал. Да ненадолго – лишь только приложиться к длани – и все.
– Ладно, – сдался клирик. – После вечерни отец Бенедикт, может быть, заглянет в трапезную, благословить скромный ужин. Там его и ждите.
– Спасибо, святой отец, храни вас Господь!
Располагавшаяся во дворе, слева от церкви, приземистая, вытянутая в ширину, трапезная предназначалась, как понял князь, только лишь для паломников, как, собственно, и церковь – у монахов для служб имелась своя, монастырская, ведь мирским людям вход в обитель бы строго-настрого запрещен, исключение делалось лишь для прохода к Моренетте – это уж само собой!
Помня свой сон, Вожников сейчас почти физически ощущал, как с Черной Мадонной творится что-то неладное, что, скорее всего, он, увы, опоздал, и Моренетту уже выкрали! Тем не менее с аббатом нужно было встретиться как можно быстрее, пробиться к нему любой ценой.
– Что же вы не идете к столу, сеньор? – проходя мимо, оглянулся на Егора доблестный капитан из Террасы. – Там все наши уже, окромя Аманды… та сказала, что не хочет есть, все молится, ну, правильно – так ей сейчас и положено. Ой, Господи Иисусе, и мы ведь ее покрываем – значит, тоже грешим…
– Не так уж и сильно, дядюшка! – внимательно рассматривая входящих, улыбнулся
– Да нет… Но все же, как ни крути – обман!
– Вот потому-то девчонка и молится. Пускай! Ага! Вы идите к столу, дядюшка Гильермо, а я сейчас…
Завидев коренастого человека с волевым, но казавшимся добрым, лицом, князь сразу узнал настоятеля – по его уверенной походке, по окружению, по большому золотому кресту поверх рясы.
Завидев аббата, паломники встали, и тот, быстро благословив всех, направился к выходу – судя по всему, и в самом деле был сильно занят.
– Святой отец, – Вожников поймал настоятеля уже на выходе. – Я хочу поговорить с вами о Черной Мадонне.
– Что? – аббат едва не споткнулся, резко повернув голову. – Кто вы?
– Ваш друг. И защитник всех христиан! – напыщенно представился князь на латыни. – Так где мы можем поговорить? Имейте в виду – дело до чрезвычайности важное, – Егор резко понизил голос. – Я знаю, что Мадонну собираются похитить, если уже не…
– Идемте! – аббат дернул шеей. – Знаю одно удобное место. Здесь, недалеко.
Сделав пару шагов, отец Бенедикт обернулся к сопровождавшим его монахам:
– Ступайте по своим делам, братья. А я перед сном пройдусь.
Перекрестив всех, настоятель и следующий за ним Егор быстрыми шагами пересекли двор и, выйдя в узкую калитку, оказались на широкой тропинке, серпантином поднимающейся в горы. По краям тропинки росли кусты малины, ежевики и дрока, кое-где виднелись статуи и кресты.
– Вот сюда, – обернувшись, отец Бенедикт указал рукой на нырнувшую влево аллейку, приведшую путников на небольшую площадку со скамейкою и каменным парапетом, ограждавшим отвесный обрыв в каменистую пропасть. По краям шумели акации, а где-то далеко внизу слышно было, как журчал ручей.
– Говорите, сын мой, – усевшись на скамью, аббат сделал приглашающий жест. – Здесь нам никто не помешает.
– Да-а… – развел руками князь. – Чувствую я – дела плохи!
– Вы даже не представляете, как!
– Напротив, очень хорошо представляю! Надеюсь, вы не заявили о краже Мадонны на всю округу?
– Что-о?!
– Тихо, тихо, святой отец! – успокоил Егор. – Поверьте, я явился помочь! А помощь вам сейчас так нужна, не правда ли?
Почему отец Бенедикт ему поверил – Вожникову было понятно: совершенное кем-то злодейство оказалось столь неслыханным и дерзким, что бедолага аббат сейчас цеплялся за любую соломинку, почти беспрестанно молился, и появление неожиданного помощника воспринял как знак свыше.
– Вы знаете, сын мой, у нас даже послушник убит – но мы и об этом никому не сказали, сказали, что мол, отослали его с поручением к отцам инквизиторам в Манресу… Ох, прости, Господи! Все для того, чтобы сохранить тайну.
– Вы все правильно сделали, святой отец! – покивал Вожников. – Очень правильно. Сколько еще можно потянуть с ремонтом?
– Дня три, – аббат болезненно скривился. – Послушника убитого ведь отпевать да хоронить. Так что – до субботы. И если мы ее к этому времени не найдем… Не хочу даже думать! Но я уже послал верных людей по ближайшим деревням, в Манресу…