Ватутин
Шрифт:
От деревни доносился стук вражеского пулемета. Ему отвечали минометы гвардейцев, спрятанные где-то в ржи.
— Разорение народу, — задумчиво сказал Ватутин глядя на неубранный хлеб, на полыхающий костер пожара.
— Да, тяжело, — ответил полковник. — Подумать сколько хлеба пропало!..
Они остановились и с минуту молча глядели на горящую деревню.
Вдруг перед командирами, как из-под земли, вырос лейтенант огромного роста, закутанный в зеленую плащ палатку. Он бесшумно поднялся из-за поваленной сосны и стоял среди
— Ишь ты, прямо леший! — одобрительно сказал Ватутин.
А «леший», увидев командиров, вытянулся, расправил свою широкую грудь и, чуть косясь на незнакомого генерала, зычно доложил:
— Командир батальона лейтенант Коробов. Батальон занимает оборону, ведя обстрел деревни Верхние Ключи.
— Славно докладываете, — сказал Ватутин, с улыбкой глядя на великана, который казался еще больше от раздувающейся плащ-палатки. — Где ваши люди?
— Здесь, — ответил лейтенант, сделав неопределенное движение рукой вокруг.
— Надежный народ?
— Замечательный! — горячо ответил лейтенант.
— Замечательный, говорите? — медленно, точно вслушиваясь в звук этих слов, повторил Ватутин и вдруг прямо, пристально взглянул в глаза лейтенанту: — Вот что, товарищ лейтенант, вам и вашему батальону я хочу поручить нелегкое дело… — Коротким, отрывистым движением он показал в сторону деревни: — Верхние Ключи должны быть опять наши! Это трудно. Более чем трудно. Но надо. Необходимо. От этого зависит, скажу прямо, судьба всего фронта.
Он пытливо поглядел в лицо лейтенанту:
— Понимаете, лейтенант? Справитесь?
Лейтенант, прищурив глаза, словно от солнца, смотрел на деревню, не торопясь с ответом. Лицо его не выражало ни волнения, ни страха.
— Людей маловато, — проговорил он раздумчиво и, повернувшись к полковнику, сказал вопросительно: — Дали бы еще человек тридцать, товарищ полковник?
— И не проси, — строго ответил полковник, — людей нет. Получишь двадцать человек… Зато всех вооружу автоматами. Пока ты будешь атаковать деревню, остальные пойдут в обход и ворвутся в нее со стороны Старой Руссы.
Лейтенант деловито кивнул головой:
— Что ж, пойдем!
— Мы вам поможем. Весь огонь артиллерии и пулеметов будет обращен на деревню, — сказал Ватутин. Ему нравилось, что лейтенант держится с достоинством человека, который уверен в своей силе.
— Ну, Константин, не подведи! — сказал полковник и крепко пожал руку лейтенанту.
Лейтенант широко улыбнулся, отвечая на пожатие своего командира. И в эту минуту Ватутину показалось, что в облике их есть что-то схожее: оба большие, ширококостые, светловолосые… Один — седой, у другого — волосы и брови выгорели почти добела.
— Можно идти? — спросил лейтенант.
— Да, ступайте, соберите гвардейцев. Я буду с ними говорить, — сказал Ватутин. — Не забудьте поставить боевое охранение.
— Есть, собрать! — повторил приказ лейтенант,
— Быстрый! — прислушиваясь к удаляющемуся хрусту веток, сказал Ватутин. — Давно он у вас?
— Давненько, — ответил полковник. — С первых дней воюет.
— Он ведь как будто тоже Коробов? Что же, это родственник ваш или однофамилец?
— Да, — сказал полковник. — Да, совершенно верно, Коробов.
— А справится он? — спросил Ватутин. — Может быть, другого пошлем?.. Не молод ли?
Полковник на мгновение задумался. Его густые брови сошлись, тяжелые челюсти так крепко сжались, что под скулами вздулись желваки.
— Нет, не надо другого, — сказал он отрывисто. — Он пойдет! Справится… Разрешите уж мне командовать, товарищ генерал!
Ватутин не стал спорить.
— Командуйте, командуйте! Вам виднее, — сказал он успокоительно и, поднеся бинокль к глазам, принялся рассматривать деревню.
Купаясь в дыму, над деревней кружились черные галки. Они словно рождались из дыма, стая увеличивалась. Черные угольки метались по небу, то снижаясь до уровня деревьев, то взмывая вверх. И странно было видеть это птичье оживление над разоренной, горящей деревней.
Ватутин высматривал подступы к деревне. От опушки леса до самого берега неглубокой реки, обрывистого и поросшего кустарником, тянулось поле. По ту сторону речки вдоль косогора лепились амбары и риги, а за ними в наскоро выкопанных блиндажах вражеские солдаты уже установили минометы и пулеметы.
«Нет, в лоб деревню брать нельзя, — подумал Ватутин. — Лучше с флангов…» Он видел, как на окраинах деревни гитлеровцы копали окопы. Наносить удар надо скорее… Ватутин понимал, что только стремительный, резкий, неожиданный удар может привести к успеху.
— Товарищ генерал, гвардейцы прибыли!
Ватутин обернулся. Перед ним стоял лейтенант. Он уже был готов к бою: на поясе висели гранаты, в руках он держал автомат. За лейтенантом, в глубине леса, стояли гвардейцы.
Ватутин медленно оглядел их сомкнутый строй, суровые, усталые лица и негромко сказал:
— Стоять не надо. Садитесь! Пошире!..
Лейтенант подал гвардейцам команду рассредоточиться.
— Можем и постоять, товарищ генерал, — сказал немолодой гвардеец.
Его лицо, не бритое уже несколько недель, казалось Ватутину таким знакомым, деревенским…
— Постоим, — сказал он. — Пули бояться — на войну не ходить!
Солдаты засмеялись и, вместо того чтобы рассредоточиться, тесней сгрудились около генерала.
— Гвардейцы! — сказал Ватутин. — Враг из Верхних Ключей должен быть выбит! Дело обстоит вот как: к нам идет танковая бригада. Но и к нему спешит помощь. Вы народ обстрелянный и сами, верно, понимаете, какая выгодная Позиция Верхние Ключи. Если деревня останется у врага, нам и танки не помогут. В этом болоте танкам не развернуться.