Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна
Шрифт:
Она повесила трубку.
– В Бестелесный сектор ближе всего сюда.
Улицы сужались, переплетались, становились все безлюднее. Вдруг они вышли на бетонную площадь, где в сложном порядке, крест-накрест, высились опутанные проводами металлические башни. Отсвечивающие голубоватым опоры отбрасывали неясные тени.
– Так это… – начал было таможенник, но замолчал.
Группа замедлила шаг. В темноте между башнями сверкнуло красным.
– Что это?
– Перенос. Они идут всю ночь, – сказал
Слева треснула зеленая молния.
– Перенос?
– Мгновенный энергообмен, который происходит при перемещении бестелесных состояний, – охотно пояснил Навигатор-два.
– Что-то я…
К тому моменту, когда они оказались между колоннами, мерцание уплотнилось, сквозь смог проступило серебристое облачко с прожилками красных огней, образовались три фигуры: им навстречу двигались три женщины, три усыпанных блестками скелета, глядящие пустыми глазницами. Холодная дрожь пробежала по спине у таможенника: очертания решетчатых опор просвечивали за призрачными телами.
– Лица… – прошептал он. – Посмотришь в сторону – и не помнишь, как они выглядели. Смотришь прямо – вроде бы люди, но отвернешься… – Еще одна прошла мимо них, и у него перехватило дыхание. – И уже не можешь вспомнить!
Он обернулся и проводил их взглядом.
– Мертвые? – Он покачал головой. – Десять лет проверяю психоиндексы транспортников, телесных и бестелесных. Но сегодня в первый раз вот так – лицом к лицу с мертвой душой. Видел, конечно, фотографии. Иногда на улице с кем-то разминешься, из тех, кто поприличнее. Но это…
– На транспортном корабле, – голос Калли от выпитого звучал тяжело, под стать его набрякшим от мускулов плечам, – есть такая работа, которая живому человеку не под силу.
– Ясно, ясно, – сказал таможенник. – Поэтому приходится брать мертвых.
– Например, Глаз, Ухо и Нос. Если бы обычный человек попробовал просканировать все, что творится на гиперстатических частотах, он бы для начала умер, а потом сошел с ума.
– Теорию я прекрасно знаю, – сухо ответил таможенник.
Калли сгреб его лицо в ладони и притянул к своим корявым щекам.
– Да ни черта ты не знаешь, таможня! – Тон его напоминал тот, которым он заговорил с ними в кафе. – Вы прячетесь в своей таможенной клетке в надежном гравитационном поле Земли, которая прочно привязана к Солнцу, которое держит постоянный курс на Вегу, и все тут в этой спирали летает и движется по понятным правилам. – Он показал рукой на Млечный Путь, различимый над менее светлой частью города. – А на свободу и не выбираетесь никогда! – Он оттолкнул маленькое раскрасневшееся лицо в очках. – Иэхх! Да что ты мне будешь рассказывать!
Убитый горем навигатор зацепил рукой за трос, идущий наклонно от опоры к бетону, и тот звякнул. От низкой ноты в горле у таможенника что-то булькнуло, и во рту
Он собрался дать ему выход, но медные зрачки Ридры уже смотрели на его лицо почти в упор, как минуту назад – мрачная физиономия в оспинах.
– Он еще недавно, – голос был ровный, отчетливый, глаза вцепились в его зрачки, – жил в триплете. В тесном, сложном эмоционально-половом союзе с двумя людьми. И один из них погиб.
Своим жестким тоном Ридра, как ножом, отсекла значительную часть его раздражения, но кусочек остался и выскользнул наружу.
– Извращенцы!
Рон склонил голову набок, и в движении его мышц явно изобразились удивление и боль.
– На транспортном корабле, – повторил он за Калли, – есть такая работа, которая двум людям не под силу. Слишком сложно.
– Я понимаю.
«Эх, и мальчишку обидел», – подумал он.
Калли прислонился к опоре. У таможенника просились на язык еще какие-то слова.
– Что? – спросила Ридра.
Он так удивился, что она догадалась, что не смог промолчать. Переводя взгляд между Роном и Калли, он сказал:
– Мне вас жалко.
Калли было вскинул брови, но тут же успокоился:
– И мне тебя жаль.
Коготь встал на ноги:
– В четверти мили отсюда, в ’олосе средних энергетических состояний, сгусток ’ереносов. Там должны быть ’римерно такие Глаза, Носы и Уши, какие нужны для С’ечелли. – Он клыкасто ухмыльнулся таможеннику. – Это как раз в за’ретной зоне. Галлюциногенность зашкаливает, и у телесных ’сихика иногда не выдерживает. Хотя, если человек нормальный, ничего с ним не случится.
– Если зона запретная, подожду лучше здесь. Посмотрю на их индексы, когда вернетесь.
Ридра кивнула. Калли обнял одной рукой исполинского пилота за талию, другой – Рона за плечи.
– Пойдем, капитан. А то до утра экипаж не соберем.
– Если за час не найдем подходящих, вернемся, – сказала она.
Таможенник проводил их глазами…
IV
…Что-то с землей, цвет комьев земли, которые отламываются и падают в прозрачный омут глаза; она вроде бы вскинула ресницы и заговорила.
Он сказал:
– Сотрудник таможни.
Черт возьми, остроумно. Он сперва удивился и немного обиделся, но сразу улыбнулся.
Ответил:
– Почти десять лет. А вы давно бестелесная?
Она подошла ближе, волосы пахнут чем-то вроде… И острые полупрозрачные черты напоминают о… Опять говорит, теперь он засмеялся.
– Да, удивительно, конечно. Все так неопределенно, не поймешь, что происходит. Вы не замечали?
Ответила – опять как-то остроумно и лестно для него.
– Да уж, – улыбнулся он, – вам, пожалуй, не нужно.