Вавилон. Сокрытая история
Шрифт:
Виктуар изумленно моргнула.
– Принеси сам.
– Что, ты разве здесь не на работе?
– Она студентка, – рявкнул Рами. – И вы уже встречались.
– Правда? – Колин был сильно пьян, его качало, бледные щеки стали ярко-малиновыми. Бокал в его пальцах опасно накренился, и Робин боялся, что он упадет и разлетится на куски. – Что ж, как по мне, они все на одно лицо.
– Официанты одеты в черное, и у них подносы, – терпеливо сказала Виктуар. Робина поразила ее выдержка, он бы вышиб из рук Колина бокал. – Хотя, как мне кажется, тебе сейчас лучше перейти на воду.
Колин прищурился, словно пытался лучше рассмотреть Виктуар. Робин напрягся, но Колин лишь рассмеялся,
– Вот осел, – пробормотал Рами.
– Я что, выгляжу как официантка? – с тревогой спросила Виктуар. – И что еще за Трегир?
– Не важно, – поспешил ответить Робин. – Просто… не обращай внимания на Колина, он придурок.
– А выглядишь ты божественно, – заверила ее Летти. – Нам всем следует сбросить напряжение. – Она протянула руку Рами. – Ваша смена ведь закончилась? Потанцуй со мной.
65
Габриэль Шир Трегир, лондонский книготорговец и оголтелый расист, в 1830-х годах выпустил серию карикатур, известных как «Черные шутки Трегира», целью которых было высмеять присутствие чернокожих там, где, по мнению Трегира, им не место.
Рами засмеялся.
– Исключено.
– Пойдем. – Летти схватила его за руки и потянула к танцующей толпе. – Вальс – совсем не сложный танец, я научу тебя шагам…
– Нет, правда, остановись.
Рами вырвал у нее ладони.
Летти скрестила руки на груди.
– Сидеть здесь совсем не весело.
– Мы сидим здесь, потому что нас с трудом терпят, и пока мы не двигаемся слишком быстро и не говорим слишком громко, можем слиться с толпой и притвориться обслугой. Вот как обстоят дела, Летти. Человек со смуглой кожей на балу в Оксфорде – это смешная диковина, пока он держится особняком и не оскорбляет других своим видом, но если я буду танцевать с тобой, кто-нибудь меня ударит, а то и еще чего похуже.
– Не преувеличивай, – засопела Летти.
– Я просто соблюдаю разумные меры предосторожности.
Тут к ним подошел один из братьев Шарп и протянул Летти руку. Жест выглядел грубоватым и небрежным, но Летти молча взяла его за руку и ушла, бросив на Рами сердитый взгляд через плечо.
– Вот и хорошо, – пробормотал Рами. – Скатертью дорога.
Робин повернулся к Виктуар.
– Все хорошо?
– Даже не знаю. – Она явно перенервничала. – Я чувствую себя такой… беззащитной. Как будто меня выставили на всеобщее обозрение. Я говорила Летти, что меня примут за служанку…
– Не обращай внимания на Колина, – сказал Робин. – Он кретин.
Ее это не убедило.
– А разве не все такие, как Колин?
– Привет. – Около них остановился рыжий парень в пурпурном жилете. Это был Винси Вулкомб – наименее отвратительный из друзей Пенденниса, как припомнил Робин. Он уже собрался ответить на приветствие, но тут взгляд Вулкомба остановился на Виктуар. – Вы ведь из нашего колледжа, верно?
Виктуар огляделась, пока не поняла, что Вулкомб и впрямь обращается к ней.
– Да, я…
– Вас зовут Виктуар? – спросил он. – Виктуар Деграв?
– Да, – ответила она, расправив плечи. – Откуда вам известно мое имя?
– На курсе вас всего двое, – сказал Вулкомб. – Женщин-переводчиц. Нужно быть поистине гением, чтобы поступить в Вавилон. Разумеется, мы знаем ваши имена.
Виктуар слегка приоткрыла рот, но промолчала. Казалось, она не может определить, не собирается ли Вулкомб над ней посмеяться.
– J’ai entendu dire que tu venais de Paris. –
66
Я слышал, что ты из Парижа. Парижанки самые красивые
Виктуар удивленно улыбнулась.
– Ton francais est assez bon [67] .
Робин слушал их разговор с изумлением. Быть может, Вулкомб не так уж плох, он ужасен лишь в том, что якшается с Пенденнисом. На миг Робин тоже задумался, не хочет ли Вулкомб посмеяться над Виктуар, но поблизости не было видно никого из компании Пенденниса, никто не смотрел на них украдкой, притворяясь, что не смеется.
– Проводил лето в Марселе, – объяснил Вулкомб. – Моя мать – француженка, и она настояла, чтобы я выучил ее язык. По-твоему, я сносно говорю?
67
Ты неплохо говоришь по-французски
– Ты немного растягиваешь гласные, – с готовностью ответила Виктуар, – но в остальном очень даже неплохо.
К чести Вулкомба, он не обиделся на это замечание.
– Рад это слышать. Не хочешь потанцевать?
Виктуар подняла руку, задумалась, а потом взглянула на Робина и Рами, словно в поисках совета.
– Давай, – сказал Рами. – Повеселись.
Она приняла предложенную руку, и Вулкомб закружил Виктуар по залу.
Робин и Рами остались вдвоем. Их «серебряная смена» закончилась; несколько минут назад пробило одиннадцать. Оба натянули одинаковые черные фраки, которые в последний момент купили в «Ид и Рейвенскрофт», но так и не покинули безопасный закуток у стены. Робин предпринял было попытку вступить в бой, но в ужасе отступил: все, с кем он был шапочно знаком, стояли плотными группками и либо полностью игнорировали его, когда он приближался, отчего он чувствовал себя неуклюжим олухом, либо спрашивали о Вавилоне, поскольку больше ничего о Робине не знали. Его забрасывали вопросами, и все они были связаны с Китаем, Востоком и обработкой серебра. Когда он наконец сбежал обратно к прохладе и тишине у стены, то был так напуган и измучен, что точно не вынес бы еще одной попытки.
Как всегда, преданный Рами поддержал его. Они молча смотрели на вальсирующих. Робин взял у проходящего мимо официанта бокал кларета и осушил его быстрее, чем следовало, только чтобы притупить страх перед толпой и шумом.
– Так ты собираешься пригласить кого-нибудь потанцевать? – наконец спросил Рами.
– Я не знаю, как это делается, – признался Робин.
Он вгляделся в толпу, но все девушки с пышными и яркими рукавами казались на одно лицо.
– Как танцевать? Или как пригласить?
– Ну… и то и другое. Но совершенно точно не знаю, как приглашать. Кажется, нужно быть знакомым с девушкой, только тогда это будет прилично.
– О, ты достаточно привлекателен, – сказал Рами. – К тому же из Вавилона. Уверен, одна из них непременно согласится.
Голова у Робина немного кружилась от кларета, иначе он никогда бы так не ответил.
– А ты почему не стал танцевать с Летти?
– Я не собираюсь сейчас затевать спор.
– Нет, правда.
– Прошу тебя, Птах, – вздохнул Рами. – Ты сам все прекрасно понимаешь.