Вавилон. Сокрытая история
Шрифт:
– Как думаете, что с ней произошло?
– Наверное, что-то обыденное. – Рами смело решил прогнать мрачное настроение. – Вероятно, заболела, или произошел несчастный случай, или переутомилась. Может, каталась на коньках без шарфа. Или так погрузилась в исследования, что забывала поесть.
Но Робин подозревал, что причина смерти Эвелин Брук не такая прозаичная, как обычная болезнь. Про исчезновение Энтони на факультете уже давно не вспоминали. Профессор Плейфер как будто совершенно забыл о существовании такого студента, он не сказал об Энтони ни слова с тех пор, как объявил о его смерти. А стол Эви уже больше пяти лет хранили в неприкосновенности.
Эвелин Брук – особая студентка. И с ней случилось что-то ужасное.
– Давайте пойдем домой, – прошептала
Наверное, они провели на кладбище уже довольно много времени. Темное небо постепенно уступало место бледному рассвету, а холод превратился в утреннюю росу. Бал закончился. Последняя ночь триместра тоже, и впереди ждало бесконечное лето. Они молча взялись за руки и пошли домой.
Глава 15
И осенние дни светятся мягким сияньем,
И наливается наконец яблоко, и висит на ветке, созревшее и готовое упасть, —
Тогда приходят самые счастливые, самые умиротворенные дни!
На следующее утро Робин получил экзаменационные оценки («отлично» по теории перевода и латыни, «очень хорошо» по этимологии, китайскому и санскриту), а также следующую записку, напечатанную на плотной кремовой бумаге: «Совет бакалавров Королевского института перевода рад сообщить, что вы приглашены продолжить обучение в бакалавриате на следующий год».
Только получив документы на руки, он ощутил, что это реально. Он прошел, все они прошли. По крайней мере, еще на год у них есть дом – оплаченное жилье и питание, стабильная стипендия и доступ ко всем интеллектуальным богатствам Оксфорда. Их не выгонят из Вавилона. Они снова могут спокойно дышать.
В июне Оксфорд был жарким, душным, золотистым и прекрасным. На лето не задали ничего обязательного – они могли заниматься своими проектами, если пожелают, но обычно месяцы между окончанием третьего триместра и началом первого негласно считались заслуженной наградой, краткой передышкой перед четвертым курсом.
Это были самые счастливые дни в их жизни. Они устраивали пикники на холмах Южного парка, брали с собой спелые фрукты, свежие рогалики и сыр камамбер. Катались на лодках вверх и вниз по Черуэллу – Робин и Рами неплохо в этом преуспели, но девочки никак не могли освоить искусство грести так, чтобы лодка шла вперед, а не к берегу. Они преодолели семь миль на север до Вудстока, чтобы осмотреть дворец Бленхейм, но внутрь не вошли из-за непомерно высокой цены билета. Приехавшая из Лондона театральная труппа показала отрывки из Шекспира в Шелдонском театре; играли актеры, бесспорно, ужасно, а смешки со стороны студентов еще больше ухудшили спектакль, но это было не так уж важно.
В конце июня все только и говорили о коронации королевы Виктории. Многие студенты и аспиранты, все еще остававшиеся в университете, отправились на дилижансе в Дидкот, чтобы успеть на поезд до Лондона, а оставшихся в Оксфорде ждало ослепительное световое шоу. Ходили слухи о грандиозном ужине для бедняков и бездомных Оксфорда, но городские власти утверждали, что ростбиф и сливовый пудинг приведут бедняков в такое неистовство, что они не сумеют насладиться иллюминацией [70] . Так что бедняки в тот вечер остались голодными, но хотя бы огни были прекрасны. Робин, Рами, Виктуар и Летти прогуливались по Хай-стрит с кружками холодного сидра в руках, пытаясь вызвать в себе тот же патриотичный настрой, которым преисполнились остальные.
70
В то время власти Оксфорда, как и Лондона, похоже, воспринимали бедняков как детей или животных, а не нормальных разумных взрослых.
В конце лета они съездили на выходные в Лондон, чтобы насладиться жизненной
Они покупали сочную клубнику с лотков на улице Нью-Кат, медные безделушки и пакетики с якобы экзотическим чаем; бросали пенни танцующим обезьянам и шарманщикам; уворачивались от заманивающих клиентов проституток; с интересом рассматривали уличные ларьки с фальшивыми серебряными пластинами [71] ; ужинали в «подлинно индийском» ресторане, который разочаровал Рами, но удовлетворил всех остальных; а переночевали в одной тесной комнатке на Даути-стрит. Робин и Рами лежали на полу, завернувшись в пальто, а девушки примостились на узкой кровати, и все хихикали и шептались до глубокой ночи.
71
Как и в случае с любыми ценными и дорогими предметами, существовал огромный подпольный рынок поддельных и сделанных непрофессионалами серебряных пластин. На улице Нью-Кат можно было купить амулеты для изгнания грызунов, исцеления разных недугов и привлечения богатых женихов. Большинство словесных пар были составлены без базового понимания принципов обработки серебра и включали сложные заклинания на выдуманных языках, часто имитирующих восточные. Тем не менее некоторые такие пластины иногда оказывались довольно остроумным применением народной этимологии. По этой причине профессор Плейфер ежегодно проводил исследование нелегальных словесных пар, хотя результаты держали в строжайшей тайне.
На следующий день они совершили пешеходную экскурсию по городу, которая закончилась в Лондонском порту, где они прогулялись по докам и полюбовались массивными кораблями с большими белыми парусами и сложным переплетением мачт и такелажа. Они пытались распознать флаги и эмблемы компаний на отплывающих судах, гадая, откуда те приплыли или куда направляются. Греция? Канада? Швеция? Португалия?
– А через год мы уплывем на одном из них, – сказала Летти. – Как думаете, куда плывет этот корабль?
Каждый выпускник Вавилона после экзаменов на четвертом курсе отправлялся в грандиозное путешествие по разным странам, с полной оплатой расходов. Эти путешествия обычно были связаны с какими-то делами Вавилона – выпускники работали переводчиками при дворе Николая I, охотились за клинописными табличками в руинах Месопотамии, а однажды совершенно случайно чуть не вызвали дипломатический скандал в Париже, однако в первую очередь это была возможность для выпускников просто посмотреть мир и погрузиться в ту языковую среду, от которой они были оторваны в годы учебы. Чтобы знать язык, нужно жить им, а Оксфорд, как ни крути, был полной противоположностью реальной жизни.
Рами не сомневался, что их всех отправят либо в Китай, либо в Индию. Ведь именно там происходит все самое важное. Ост-Индская компания потеряла монополию в Кантоне, а это значит, понадобятся переводчики для налаживания новых торговых связей.
– Я готов отдать левую руку, лишь бы это была Калькутта. Тебе понравится: мы поживем немного у моих родных; я рассказал им о вас в письмах, они даже знают, что Летти не пьет слишком горячий чай. А может, поедем в Кантон – разве это не чудесно, Птах? Когда ты в последний раз был дома?
Робин не был уверен, что хочет вернуться в Кантон. Он думал об этом, но не испытывал восторга от этой мысли, только растерянность и неясный страх. Там его никто не ждал: ни друзей, ни семьи, только город, который он помнил лишь смутно. Скорее Робин боялся своей реакции, если все-таки вернется домой; вернется в мир забытого детства. А вдруг, вернувшись, он не сможет заставить себя уехать?
Или еще хуже – ничего не почувствует?
– Скорее нас пошлют куда-нибудь на Маврикий, – сказал он. – Там девушки сумеют применить свой французский.