Вавилонская башня и другие древние легенды
Шрифт:
— Что с тобою, Ахав? Что за горе тебя одолело?
— Не спрашивай, Иезавель, — ответил ей Ахав. — Горю моему всё равно помочь нельзя. Приглянулся мне виноградник соседа крестьянина, хотел я его купить, а крестьянин заупрямился: ни за деньги продать не соглашается, ни обменять на другую землю. А мне бы его участок пригодился! Виноград я бы велел выкорчевать, а на том месте разбил бы славный огород.
Рассердилась Иезавель, услышав рассказ царя.
— Вот как! — сказала она. — Оказывается, государством нашим правит не царь Ахав, а какой-то крестьянин! Как же его зовут?
— Навуфей, — сказал Ахав.
— Ну вот и хорошо. Теперь я хоть
И, прошуршав пышными одеждами, Иезавель вышла из царской опочивальни.
А наутро она от имени царя разослала старейшинам города письма, запечатав их царской печатью. Старейшины распечатали письма и прочитали:
«Я, царь Ахав, приказываю вызвать на суд крестьянина Навуфея. И чтобы на суде были два свидетеля, которые сказали бы, что слышали, как крестьянин Навуфей бранил меня, своего государя, самыми грубыми словами. И чтобы суд приговорил Навуфея вместе с сыновьями к смертной казни. И чтобы нобили их всех камнями насмерть. Так приказываю вам я, ваш царь Ахав».
Старейшины удивились такому приказу, но делать нечего, пришлось исполнять волю царя. И честного Навуфея судили.
Нашли двух бесчестных лжесвидетелей — одного запугали, другому посулили награду — и всё сделали по письму за царскою печатью.
А Иезавель, как только узнала о казни Навуфея и его наследников, поспешила к Ахаву и сказала:
— Радуйся, царь! Нет больше хозяина у виноградника, что так тебе полюбился. Иди владей им!
Обрадовался Ахав и, не думая о бедном Навуфее, тотчас пошёл к винограднику.
Но кто это идет ему навстречу? Старец в пастушеской одежде, с большим посохом в руке. Сразу узнал его царь. Это Илия — мудрец и защитник обиженных. Не первый раз встречался с ним Ахав. И при всякой встрече Илия укоряет его за то, что он слушает дурные советы злой и коварной Иезавели.
Гневно смотрит Илия на царя. В глазах его сверкают молнии. И голос гремит как гром.
— Ты убил хорошего, честного человека, — гневно сказал Илия. — И теперь пришёл сюда завладеть его добром. Этому тебя научила твоя злая жена. Так знай же: там, где пролилась кровь ни в чём не повинного Навуфея, прольётся и твоя собственная кровь. И жене твоей, царице Иезавели, также не уйти от наказания.
?? ?? ??
?? ?? ??
Ахав заплакал и, закрыв лицо руками, вернулся к себе во дворец. А народ кругом зашумел: «Илия обличил царя! Илия вступился за невинного! Горе жестокой Иезавели!»
И скоро Ахав был наказан за своё злодеяние. Гибель настигла его в бою. Отправляясь на войну, он оделся в одежду простого солдата, чтобы враги не узнали его. Но это его не спасло. Прожужжала стрела, прошла между щитками его панциря и вонзилась ему прямо в сердце.
— Я ранен! — закричал Ахав. — Везите меня домой!
Возничий повернул колесницу, но не успел довезти царя до дворца. Царь Ахав умер с последним лучом солнца, проезжая мимо виноградника Навуфея.
Недолго после него прожила и Иезавель. Слуги жестокой царицы были не в силах больше терпеть её несправедливость. И однажды, когда она нарумянила лицо, нарядилась в царские одежды и встала у окна, они подкрались к ней сзади и выбросили её в окно.
А чудесный виноградник стоит и по сей день. И, собирая сочные гроздья, люди вспоминают честного крестьянина Навуфея, жадного
?? ?? ??
?? ??
?? ??
?? ?? ??
Даниил
?? ?? ??
?? ?? ??
Но жадному Навуходоносору, царю вавилонскому, всего было мало! Он что ни богаче, то завистливее становился. Услышит о каком-нибудь государстве, что там без него люди хорошо живут, и уже места себе не находит, тоскует, всё себе забрать хочет! Вот рассказали ему, что есть на свете такой город, где в древние времена, еще при мудром царе Соломоне, построили великолепный дворец. Навуходоносор сразу покой потерял. Всё мерещится ему знаменитый дворец Соломона. Закроет глаза — и видит медных быков и львов и медных крылатых женщин, подпирающих колонны, увитые медными яблоками, гранатами и пальмовыми листьями. Но больше всего раззадорили жадного царя рассказы о лестнице во дворце Соломоновом, где на широких мраморных ступенях — так говорили люди знающие — стояли золотые львы, по два на каждой ступеньке, друг против друга. Всего двенадцать львов. Стоят, подняв лапу, и волнистые их гривы сверкают на солнце.
— Хочу, чтобы золотые львы и медные крылатые женщины мой дворец сторожили, а не дворец Соломона! — воскликнул Навуходоносор и повёл своё войско войною на этот прославленный город.
Целых два месяца мчалась быстрая вавилонская конница. На третий перед нею блеснули белые стены города. Окружили вавилонские воины город, кругом насыпь высокую насыпали и давай стрелять с этой насыпи острыми стрелами да таранить стены тяжёлыми таранами. А город всё стоит! Пробьют в наружной стене брешь, а за нею другая стена стоит — внутренняя. Внутреннюю стену проломят, а за ней сам народ стеною стоит!
Два года не сдавался славный город. На третий не стало уже силы в руках у его защитников: кончились запасы хлеба, и вода иссякла. Не от стрел, не от таранов сдались они врагу, а от голода.
Рухнули стены города, и ворвалась в него вавилонская конница. Пыль от конских копыт заволокла весь город, от грохота колёс затряслись дома. Свирепые воины топорами и мечами рубили всех, кто им попадался, — и мужчин, и женщин, и детей. Дома сожгли и разрушили, дворцы и храмы разграбили. А золотых львов — все двенадцать — сняли с мраморных ступеней дворца Соломона, погрузили на колесницы и отправили в Вавилон.