Вавилонские хроники

Хаецкая Елена Владимировна

Она вытянула руки, посмотрела на свои пальцы, на кольцо. Вздохнула. Мечтательно завела глаза за толстыми стеклами.

Ицхак глядел на нее недоверчиво.

– Ну и что? – заявил он наконец. – Вы погрузили ее в гипнотический транс. Она заснула. Любой бы заснул. Во сне хрипела, давилась и издавала неприятные, нечеловеческие звуки. Потом очнулась. Рассказывает свой сон. По-вашему, это должно меня убедить в том, что мой программист – Энкиду?

– И не только она, – убежденно сказал я. – Но и ты, Изя. Ты тоже. Отчасти.

Ицхак

покрутил пальцем у виска. Что-то больно часто стал он повторять этот жест. В отношении меня, я имею в виду.

* * *

На следующий день я взял Мурзика с собой в офис. Мурзик откровенно перетрусил. По дороге несколько раз пытался попасть под машину и оказаться, таким образом, в травматической больнице.

Офис устрашил его даже больше, чем я подозревал. Мне пришлось тащить Мурзика в кабинет к Ицхаку едва ли не волоком по гладкому белому полу.

Ицхак сидел на столе и смотрел в окно на голубей.

– Можно? – спросил я, входя и втаскивая за собой Мурзика.

Ицхак повернулся в нашу сторону. Покачал ногой. Молча кивнул на диван.

Я утопил Мурзика в диване, а сам сел в кресло для посетителей.

– Ну так что, – сказал я, – ты еще не передумал брать Мурзика на работу?

Ицхак вытащил из-под стопки бумаг пачку документов, перелистал, скрепил степлером.

– Держи, – сказал он мне. – Рабовладелец.

Я тихонько зашипел. Шутки Изи начинали действовать мне на нервы. Ему-то мамочка никаких рабов не дарит. Ему-то не приходится тратить целое состояние на то, чтобы от этих рабов избавиться.

Мурзик сидел на краешке дивана и имел несчастный, всклокоченный вид.

– Забери, – сказал я, бросая документы Мурзику. – Сам будешь все оформлять. Мне некогда.

Мурзик осторожно взял бумаги. Можно было подумать, что я бросил в него что-то ядовитое.

– Вы мне хоть растолкуйте, господин, – жалобно сказал он, – про что тут написано… Как бы впросак, значит, не попасть…

– А он у тебя, что, Баян, неграмотный? – осведомился Ицхак.

– А зачем ему грамота? – удивился я. – Полы мыть грамота не нужна.

– Да? А если какой-нибудь документ случайно… на пол попадет, должен, по-твоему, квалифицированный уборщик понять, важный это документ или неважный?

– Уборщику лучше не понимать. Вдруг документ секретный?

– А мы ему язык отрежем, чтобы не разгласил…

– Так если он грамотный, он написать может и разгласить письменно…

– А мы ему пальцы отрежем, чтобы не…

– А как он будет пол мыть, если мы ему пальцы отрежем?..

Мурзик шумно икнул, сидя на диване. Мы с Изей перестали препираться и поглядели на моего раба. Он был бледно-зеленого цвета. Помолчав, сполз с дивана и на подгибающихся ногах приблизился к Ицхаку. Протянул ему бумаги.

– Это… – сказал Мурзик.

– Да перестань, – сказал Ицхак. – Это мы с Баяном так, для трепа.

Мурзик

мялся. Я видел, что он не вполне верит Ицхаку. Я бы тоже на его месте Ицхаку не верил.

– Мурзик, – строго сказал я. – Возьми документы. Ты обязан их оформить и получить справку о трудоустройстве. Без этого я не смогу тебя освободить.

– А может, и того… – пробормотал Мурзик.

– Молчать! – рявкнул я. – Сам все знаешь, так что лезешь с глупыми вопросами…

Ицхак смотрел на нас с любопытством.

– Слышь, Баян, а что тебе так приспичило его освобождать-то? Подумаешь – великий Энкиду… Это когда было… Быльем уж поросло.

– Изя, – сказал я с расстановкой. Чтобы до этого твердолобого семита дошло, наконец. – Обратись к Цире. Она поможет тебе увидеть Энкиду. Спроси свою Луринду, в конце концов, если мне не доверяешь… Это не опасно, но – как бы сказать… В общем, обретение Энкиду меняет тебя… В лучшую сторону.

– Не заметно, – фыркнул Ицхак.

– Позвони Цире, – повторил я. – Я тебя прошу.

Ицхак замялся.

– Позвони, – сказал я в третий раз. Забрал мурзиковы бумаги, Мурзика и вышел. Изя остался сидеть на столе, покачивая ногой.

* * *

Цире он все-таки позвонил. Я понял это, потому что спустя несколько дней – это был как раз день Мардука – Изя явился на работу какой-то растерянный и помятый. Он явно не мог отделаться от впечатления, произведенного встречей с самим собой – Истинным и Великим.

Я решил помочь ему. Раскрепостить. Сделать атмосферу более дружеской, что ли.

– Арргх, Иська, – сказал я приветливо. – Йо-ло-ахх-аннья?

– Нгхама… – растерянно ответил Ицхак. – Йо ангья эннл'гхама ахха-а…

– Йо-ло, ребята! – крикнула Луринду, бросая сумочку на стул возле своего рабочего места. – Энн хха-хама?

– Харркья! – ответил я.

А Ицхак, чтобы скрыть смущение, рассмеялся.

Теперь нас было уже четверо – обретших Энкиду. И все мы, по странному стечению обстоятельств, работали в фирме «Энкиду прорицейшн».

Именно этой теме было посвящено небольшое заседание троих Энкиду, собравшихся за одним столиком в кафе во время обеденного перерыва. Жопа у меня еще приятно гудела после общения с проводками. И, как всегда после приемки прогностирующих ветров, я ощущал жгучий голод.

Мы разговаривали на нашем родном языке. Во-первых, нам было приятно говорить на этом языке. Во-вторых, даже случайно никто не смог бы нас подслушать. А нам до поры не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, о чем мы говорим.

– Может быть, вовсе и не случайно, что все мы сошлись под одной крышей, – сказала Луринду, потягивая молочный коктейль. – Может быть, в этом есть некая закономерность…

Ицхак посмотрел на нее с откровенной и жадной тоской. Луринду вдруг осерчала:

– Да ты не слушаешь, Изя! О чем ты думаешь?