Вавилонский бурелом
Шрифт:
— Ага, — ещё один плевок на сверхдлинную дистанцию, — сами-то чего ж не работаете? Разгрузили в оптовке машину и в магаз за бухлом.
— Да, — веско сказал доберман, — было дело. Раньше. Сейчас мы можем послужить очень хорошему человеку, который Шляпочку, можно сказать, из рук живодёров вытащил.
— Точно, — подтвердил сенбернар, снимая свою ковбойскую шляпу, — глянь, побрили уже, собирались мне башку просверлить и что-то там из мозгов высосать. Я для Арины Вячеславовны хоть в огонь, хоть в воду, хоть в снега.
— Мне-то что до этого? – дёрнул плечом парень, — от одной дурной бабы сбёг, теперь хочете, чтоб я к другой суке прибился!
— Ладно, Арчи, — Столбик встал, аккуратно отряхнул летние парусиновые брюки и кивком позвал сенбернара, — мы и без тебя справимся. Ступай, виси на своём турнике, пей пиво с людскими отбросами, дерись, по подъездам пакости. Пусть
— Так и есть, — кивнул Шляпочка, — слыхал, как Волчка усыпили? Он ещё по весне в лес бегать повадился, там лиса бешеная куснула, и всё! В человека перекидываться не смог, озлился, на бабульку какую-то напал – и баста. У-ти-ли-зи-ровали!
—Чё, правда? – Арчи стоял с растерянным видом.
— Чистая, — бросил Столбик, — ну, бывай, пуделёк. Нам некогда лясы точить с бездельниками. Пошли, Шляп. Место поищем укромное местечко, где псами обернуться сподручнее будет. Одёжа у меня приличная, припрятать надо бы получше.
— Э! – окликнул Арчи уже даже как-то жалобно, — вы взаправду так и уйдёте?
— Уйдём, — не оборачиваясь, подтвердил доберман.
— А я?
— Что ты? – жёстко переспросил Столбик, крутанувшись на месте, — ты — сам по себе, мы – сами по себе.
— Выходит, вам до меня дела нету, — в голосе парня стали проглядывать плаксивые нотки, — а говорили, дружбаны, своих не бросаем.
— Своих, — последовал ответ, — свои – это те, кто с нами заодно: Арина Вячеславовна и Фёдор Батькович (Столбик не знал отчества Толстого). Мы готовы служить им и защищать, правда, Шляп?
— Да, — горячо подтвердил Шляпочка, — я для них! На всё!
— Покеда, — махнул рукой Столбик.
— Я, это, — Арчи шумно отпил из своей бутылки с водой, — с вами хочу.
Доберман оглядел парня с ног до головы, будто бы в первый раз видел:
— Ладно, посмотрим, из каких потрохов ты сделан.
Место для перевоплощения в собачью ипостась выбрали за гаражами у Сыпучего оврага. Там имелся один заброшенный сарай с практически обвалившейся крышей. Тут оборотцы разделись, Столбик аккуратно сложил своё добро, а Шляпочка покружился, покружился и спрятал подарочный стетсон в коробке из-под монитора, а всё остальное навалил сверху неопрятной кучей. Арчи скинул футболку, шорты и заношенные полукеды, смутился и, отвернувшись, стянул трусы. Оказалось, что Арчи знает, как выглядит искомый внедорожник, это была одна из немногих вещей, позволившая ему хоть в чём-то посмотреть на старших товарищей сверху вниз. Столбик присел на корточки, закрыл глаза и выпустил изнутри своей души то, что тщательно прятал, будучи человеком: восторженное чувство безграничной свободы от бега непонятно куда, нахлынувшее разнообразие запахов, расцветивших мир дополнительными красками, вкус чужой шерсти в вперемешку со вкусом крови на зубах. Тело откликнулось болезненными спазмами изменений в напряжённых мышцах, усилились все звуки, будто кто-то резко выкрутил громкость телевизора, лапы ощутили нагретую солнцем землю. Когда он открыл глаза, песок с осыпавшимися кусками битого кирпича стал заметно ближе. В сарае стоял чёрный пёс с узкой мордой добермана и рыжими подпалинами на мускулистом теле. Рядом чесал ухо задней лапой толстый сенбернар с обритой головой, а поодаль из угла косил карими глазами рыжий пудель.
— Хорош, — подумал Столбик, он впервые видел пацана в собачьем обличье, — породистый. Зачем дураку понадобилось из дому от полной миски сбегать?
— Надоело плюшевой игрушкой быть, — мысленно же откликнулся Арчи, а доберман вздрогнул. Он так давно не перекидывался в пса, что напрочь позабыл, каково это – слышать чужие мысли, — тискают, целуют, расчёсывают, тьфу – гадость.
— Пошли, что ли? – протянул Шляпочка, — как договаривались? Я пробегусь по Пригороду.
— Да, — мотнул мордой доберман, — я беру на себя центр города и Набережную с обеих сторон Алтанки, а тебе остаётся Залиния и Жареный бугор, — последнее относилось уже к Арчи.
— Там бродячих шавок полно, — в мыслеречи звучали капризные нотки хозяйкиного любимца, — вдруг задерут?
— В человечьем виде драться не боишься, — оскалил хищно зубы Столбик, — а в истинном – струсил? У тебя ж клыки не хуже, чем у других. Припечёт – ноги уноси. И не в коем случае к владельцу «Шевроле» не лезь. Фёдор не сказал, в чём там дело, но предупредил, что очень с опасным типом встретиться можем.
— Ладно, — энтузиазма в голосе пуделя заметно поубавилось, — если найду, что делать.
— Меня найти. Я сам доложу, — ответил Столбик, —
Глава 6 СЕРЫЙ, ДА СЕРЫЙ!
Столбик рванул с места, ему страшно хотелось первому найти автомобиль, который так необходим чародейке и Фёдору. Он пробежал по железнодорожным путям под перекидным мостом, лихо проскочив прямо перед маневровым тепловозом, резким гудком пытавшимся вспугнуть нахального пса, и пролез под железными воротами. Город выглядел привычно и непривычно одновременно: собачьи воспоминания нахлынули, угрожая вытеснить сознание, но доберман гордо пробежал мимо помеченного по крайней мере пятью собаками дерева и потрусил по краю тротуара в сторону вокзала. При этом он внимательно осматривал автомобили возле супермаркетов, маленьких магазинчиков, организаций, да и просто жилых домов. Пока ничего похожего на искомый внедорожник ему не попадалось. На привокзальной площади вокруг сквера с памятником какому-то царю, Столбик никогда не был силён по части истории государства Российского, стояли авто. «Шевроле» тёмно-красного цвета», — повторял про себя доберман, но тут до него дошла ужасающая истина: все машины были либо белого, либо разных оттенков серого цвета. Став собакой, он потерял способность различать цвета, мир поблек, выцвел, стал здорово напоминать чёрно-белый фильм, который однажды показывали по телевизору у Ленки – подруги безвременно почившего оборотца Лобзика.
— Всюду серый, да серый! – раздражённо подумал он, пробегая мимо ног ожидающих пассажиров таксистов, — непредвиденные сложности.
У привокзального кафе со странным названием «Уралочка» был припаркован «Шевроле», только автомобиль этот был чистого белого цвета. Столбику хотелось сплюнуть с досады, но собачья ипостась не позволила сделать этого. От длительного бега по солнцепёку здорово тянуло попить, а вода из лужи не показалась достаточно привлекательной. Он подбежал к автомобилю и задумался: должно же быть нечто, что отличает этот роскошный внедорожник от всех остальных его собратьев, которым не посчастливилось родиться столь большими и величественными. Шины? Ничего особенного, запах резины, пыли с лёгкой ноткой навоза. Не иначе, как белоснежный красавец возит в себе фермера. Выхлоп – самый обычный, ничем не примечательная вонь сгоревшего бензина. А вот масло, любопытненько. Пёс подлез под авто и принюхался, стараясь вычленить запах масла из смеси запаха мостики и разогретого на солнце асфальта. И, действительно, масло «Шевроле» пахло по-другому: в нос буквально лез запах, сильно смахивающий на запах свежей краски. Похоже воняло в Ленкином подъезде, когда делали ремонт и выкрасили панели. Столбик принюхался повнимательнее. Нет, не совсем краска, точнее, совсем не краска, но что-то похожее, химическое, резкое, от чего так и тянет чихать. Вот и отлично! Такое не пропустишь.
— А ну прочь отсюда! – под автомобиль заглянуло красное озлобленное лицо с суточной щетиной на щеках, — пшёл, кобель. Попробуй только нассать на мой автомобиль! Я с тебя шкуру голыми руками спущу и на бампере сушиться развешу.
В Столбика полетел смятый пластиковый стаканчик. Он сперва даже чуток струхнул по прежней собачьей привычке, потом взял себя в руки и с достоинством вылез с противоположной от небритого стороны. Тот попытался пнуть непрошенного гостя, но доберман проигнорировал агрессию в свой адрес и, не оглядываясь, поспешил прочь. Улица за улицей, переулок за переулком он обследовал свой участок, но кроме белоснежного фермерского красавца ни одного припаркованного на улице «Шевроле» ему найти не посчастливилось. Гаражи, — мелькнуло в голове, пока он справлял нужду в маленьком проходе за гаражами, вытянувшимися вдоль железнодорожной линии, — авто вовсе не обязательно будет стоять под открытым небом, предмет их поиска запросто может прятаться за запертой дверью. Тут помогло чутьё. Вблизи ничем похожим на насыщенный узнаваемый запах масла из фермерского «Юккона» даже не пахло. «Дешёвки», — сделал вывод пёс, резко выдыхая запахи недорогого бензина и какой-то едучей дряни, которая в изобилии встречалась вдоль железной дороги. Знакомая мягкая струя с отблеском оливкового масла попалась возле кирпичного особняка на одной из улиц, сбегающей вниз к Алтанскому лесу. Дом был двухэтажным, с ухоженными кипарисиками и плетьми начавшими цвести роз, которые, к глубокому сожалению Столбика, тоже были унылого тёмно-серого цвета. Он покрутился какое-то время возле особняка, вызвав остервенелый лай собрата из-за забора, полежал в тени у дома напротив в тайной надежде, что хозяевам приспичит поехать куда-то в самое ближайшее время, но нет. Никто из дома не выходил, никто не подъезжал и не выезжал из фартовых ворот с подъёмным механизмом.