Вавилонский бурелом
Шрифт:
— Вообще-то, это мы вас нашли, — ошарашенно проговорила чародейка.
— Конечно, конечно, — согласился лесник, — но я тоже искал вас. Телефона не знаю, позвонить некуда. Машка, — кивок в сторону дома, — сестра троюродная, ни о тебе, ни о Фёдоре знать ничего не знает. Вот и тыкался, точно слепой котёнок. Тут такое дело, — он приглушил голос и снова посмотрел на дверь, за которой скрылась женщина, — мне свои проблемы при ней обсуждать не сподручно. Идём куда-нибудь?
Гном и Фёдор услышали голоса и подошли поближе.
— Тогда к нам, — сказал Фёдор, — жена Снорри
Арина посмотрела на Максима-лесника и ничего необычного или пугающего не заметила даже духовным зрением: ни сгустков тьмы, ни странно светящихся мест. Просто мужчина лет под сорок и всё. Как ни старалась почувствовать отпечаток опасных вибраций, которые исходили от Вендиго, у неё ничего не получилось. «Если бы на преступниках были подобные отпечатки, — усмехнулась про себя чародейка, — криминальной полиции и охранному отделению хватило бы мало-мальски умелого чародея, чтобы найти виновного».
— Да, у нас будет удобно, — сказала Рина, — пойдёмте.
Максим засуетился, поспешно переоделся и предложил чародейке прокатиться на его красавице, с крыши которой он поспешно стёр следы птичьего помёта. Рина отказалась.
Фёдор вызвался сварить всем кофе. Чародейка подозревала, что предложил он это не из чистого альтруизма, а потому что сам страсть как хотел попить этого напитка. Когда у всех в руках появились разномастные чашки, а на столе тарелка со слоёными ушками, Рина спросила:
— Почему вы, Максим, так скоропалительно снялись с места, уволились и по какой причине искали нас?
— Причина-то одна на всё-про всё! – ухмыльнулся лесник без особого веселья, — то страховидло, что в Евдокимовском лесу завелось.
— Ты ж, стервец, сам нам все мозги про…, — гном осёкся под суровым взглядом чародейки, — плешь проел, рассказывая, какие чудовища водятся в твоём лесочке! Лешаки, кикиморы, черти полосатые!
— Снорчик, — замахал руками лесник, — прости меня великодушно, дурня. Выдумывал всё, хотел себе цену набить, в интернете всякие страшилки под ником выкладывал, даже газетчикам ведьмины круги показывал, которые сам же и посадил.
— Какой интернет? – Снорри чуть ли не подскакивал на месте, — про страх телефонов, чипирование тоже враньё?
— Каюсь, — Макс пригладил редеющие волосы пятернёй, — враньё. Цену себе набивал, изображал эдакого старообрядца-лесовика, очень уж хотелось в глазах других значительным быть. Ты вот, Снорс, механик от господа Бога, починить любую вещь можешь, даже с закрытыми глазами. Натка твоя – легенда всех пекарен Междуреченска, уволилась, а клиенты до сих пор её пирожки с тоской вспоминают. Она вот, — кивок в сторону Арины, — вообще, чародейка. А я? Обычный парень. Был обычным, обычным и помру. Вот захотелось чутка в особого поиграть. Почитал в интернете, помозговал и придумал лешака в Евдокимовском лесу. Всякое мало-мальски подозрительное событие приукрашивал, да к своей легенде подводил. Односельчан застращал так, что они Старичное болото стороной обходят.
— Покаялся, и ладно, — насуплено проговорил гном, — надо же: сколько лет всех за нос водил! Сука!
— Согласен, — понурил голову лесник, —
— Часом, не под громким именем Астродамус? – ядовито поинтересовался Фёдор.
— Не, — замахал руками Максим, — куда мне до него. Он же – величина, специалист. У Астродамуса, знаете, какое комьюнити? Его даже за рубежом известен.
— Ладно, нам нет дела до ваших махинаций с выдуманными чудовищами, — сказала Рина, которой надоело слушать покаянные речи лесника, — расскажите, из-за чего из Едокимовки спешно уехали?
— Что вымышленное чудо-юдо реальным оказалось и за жопу укусило? – не удержался обиженный гном.
— Вроде того, — серьёзно ответил лесник, — только если б укусило, я бы тут с вами не сидел, — он вздохнул, и рука, когда он ставил пустую чашку на стол, немного подрагивала, — случилось это вскорости после того, как Санька в болото угодил, Царство небесное! – он перекрестился, — до того, как вы ещё по Старичному болоту шарились, орали что-то, палки кидали. Извиняйте, видал. В ту ночь просыпаюсь от воя Кныша. Кныш мой – хоть и дворняга, а пёс с понятиями: никогда ночью не лает и не будит. Потому, как знает, что пинок у меня крепкий, до самого забора долетишь! А тут лай, вой, и вообще, светопреставление какое-то.
Рина внимательно слушала, сопоставляя даты событий. Получалось, что лесника что-то спугнуло ещё перед тем, как Вендиго их навестил.
— И что? – поторопил рассказчика гном, — не томи, что видал-то?
— Я, натурально, озлился на псину неразумную, куртку накинул, фонарь взял. Вдруг, думаю, ёжик во двор забрёл. На ежей в собак похожая реакция случается: видит око, да зуб неймёт. Когда я вышел, Кныш уже под крыльцо забился и тихонечко подскуливал, а виновника ночного безобразия я безо всякого фонаря рассмотрел. Как увидал громадину, чуть полные штаны не наделал. Огромный, заросший, заместо башки череп с рогами.
— И что этот рогач делал, — спокойно спросила чародейка.
— Он вокруг соседского дома ходил. Навроде медведя, за угол тряс, по окнам заглядывал. Гляделки у него жёлтые, светящиеся, а руки длинные, похожие на обезьяньи. Бродил, стонал, потом кот соседский по неосторожности из кустов вылез, страховидло его сграбастало одним движением и в рот отправило, только зубы клацнули. После длиннющим языком облизалось и прямо в мою сторону морду свою жуткую поворотило. Я в землю упал, как на ученьях по гражданской обороне, и принялся мысленно молиться.
Лесник встал, налил из кувшина воды и жадно выпил. Никто из слушателей его с рассказом не торопил.
— Потом услышал вой, похлеще волчьего, удары в дверь и шум, словно оно сквозь кусты ломилось. Хорошо, что в сторону леса, а не моего дома. Забор у меня – одно название, штакетник, а не забор. Чудо-юдо его снесло бы и не заметило. Утром собрался и дёру дал из Евдокимовки. Проклятое место, взаправду проклятое. Знаете, кто это был?
— Знаем, — ответила чародейка, — вам повстречался Вендиго. Повезло, что ему в глаза не смотрели и на землю легли. Никто из односельчан о нём не упоминал?