Вавилонский бурелом
Шрифт:
Здраво рассудив, что этот гараж – не единственный, где может прятаться «Шевроле», Столбик отряхнулся и затрусил прочь, накрепко запомнив расположение кипарисового дома.
Шляпочка не торопился. Он ни в виде собаки, ни в виде человека вообще спешить не любил. Сенбернар с едва начавшей отрастать шерстью на обритой лобастой голове невесело брёл вдоль пятиэтажных домов. Надо же было так не повести! Пригород, подумать только. Почему именно ему из всех троих досталось самое далёкое место? Каких собачьих богов прогневил сенбернар, что они столь жестоки к нему? Пригородом в Междуреченске называли большой район, расположенный за рекой Алтанкой. Когда-то там были поля, но потом холм застроили, появилось всё необходимое: магазины, школа, детский садик, даже кинотеатр. Но тащиться туда Шляпочке категорически не хотелось.
— Пожрать
У двадцатого дома жильцы прикармливали кошек. Тоже нашли себе любимцев в лице блохастых хитрых тварей! Но угощали их обильно и сытно. Особенно много доставалось чёрной британке с подросшим пёстрым котёнком. Только вчера Шляпочка с грустью проводил глазами тарелку с котлетами, что целиком пошли жирной кошке, у которой разве что пузо по земле не волочится. Шляпочка заикнулся было, что, мол, сам не прочь такие котлетки поесть, но Столбик сурово поглядел на него и выдал полтинник на пирожок. Но котлетки были всяко лучше! Сенбернар затрусил к скамейке, под которой обычно кормили кошек.
И вот, пожалуйста, разлеглась на солнышке, сытая, довольная, а тут ходи чёрт знает куда, чёрт знает зачем. И правда: зачем ему за реку идти? Шляпочка даже остановился, не добежав до лотка с остатками курицы. Столбик велел? Ну пускай сам и тащит свои лапы и хвост через реку, сам ищет там всё, что ему потребно.
Пёс гавкнул на дремавшую на скамейке кошку, с удовольствием отметив испуг в хитрых зелёных глазах. А что? Неча тут спать! И не торопясь, со смаком принялся за куриные косточки.
— Шляпик, миленький, — послышался знакомый, чуточку гнусавый голос, — что ж это такой славный пёсик по кошачьим мискам побирается?
Сенбернар поднял бритую голову и увидел Ленку – странную женщину, живущую в одном из соседних пятиэтажных домов, и прославившуюся на всю округу своим более чем странным хобби: она собирала на помойках всякую всячину, начиная с засохших букетов роз и заканчивая самой разнообразной выброшенной одеждой и прохудившимися кастрюлями. Сносила всю эту рухлядь к себе домой и щеголяла в находках с самым, что ни на есть, довольным видом. Вот и теперь на Елене были потёртые босоножки со множеством ремешков, пышная юбка, линялая блузка и невообразимого вида соломенная шляпка, возраст которой явно приближался к возрасту её обладательницы.
— Пошли со мной, — она издала цыкающий звук, намереваясь подозвать Шляпочку.
Его не требовалось приглашать дважды: сенбернар подъел последний кусочек куриного крылышка, лизнул для порядка лоток и, виляя хвостом, пошёл за Ленкой. От её сумки вкусно пахло колбасой.
В квартире она кинула пакет с мусорными трофеями в коридоре и повела гостя на кухню.
— Ты бы в человека перекинулся, что ли? – с ноющими интонациями в голосе проговорила Ленка, — не могу я самогон в одно рыло пить. А пёс – разве за компанию сойдёт! Давай, а?
Шляпочке не особо хотелось так быстро в человеческую ипостась возвращаться, но волшебное слово, произнесённое хозяйкой захламлённой до ужаса квартиры, возымело нужное действие. И буквально через минуту перед Еленой стоял грузный голый парень, смущённо поворачиваясь к ней обширным задом.
— Нашёл кого стесняться! – Лена широко улыбнулась, демонстрируя прокуренные зубы, — я ж тебя ещё щенком помню. Ладно, сейчас штаны какие-никакие тебе организуем. Она углубилась в раскопки живописной груды разномастного шмотья, лежащей прямо на полу между стеной и старенькой тахтой. Оттуда были на свет Божий извлечены спортивные штаны внушающего уважение возраста с лампасами некогда белого, а ныне неопределённого серого цвета.
— Вот, носи на здоровье! – довольная Ленка швырнула находку во всё ещё смущающегося своей наготы Шляпочку.
Тот быстренько натянул штаны и поспешил на кухню, где во всю свистел закопчённый чайник.
Арчи превращение в собаку нисколько не ошарашило и не напрягло. Парень совсем недавно обрёл способность к оборотничеству, и воспоминания пуделиного житья-бытья были совсем свежими. Он помотал головой с удовольствием ощущая хлопающие лохматые уши, покосился на купированный хвост и решил, что непременно должен утереть нос этим двоим, возомнившим, что раз они превращаться в человеков стали раньше него, то и приказывать, и помыкать им могут, как вздумается. Ржаво-рыжий обросший пудель лихо перепрыгнул через детские качели, демонстративно пометил все урны
Искомый «Шевроле» возник словно ниоткуда у магазина стройматериалов на улице, по которой беспрерывно ездили туда-сюда. Пёс едва смог проскочить на перекрёстке у Алтанова ключа, и то удостоился матерных слов от водителя фуры, которой кинулся наперерез. Гордо подняв курчавую голову, он облаял нахала в ответ. Жаль, что тот не слышал его отборных собачьих ругательств, фура умчалась к путепроводу, оставив за собой вонючий выхлоп не очень хорошо работающего дизеля.
Да, вот он стоит, поблескивает на послеполуденном солнце серыми боками. Как есть – «Шевроле Юккон», тот самый, который велела искать незнакомая девка, оказавшаяся чародейкой, и непонятно каким боком примкнувший к ней Фёдор. О коем оба пса отзывались с исключительным уважением. Сто пудов полюбовник, — решил про себя Арчи. Он подошёл к автомобилю, обошёл вокруг и задумался. Ну, нашёл, а дальше-то что? Говорили вроде, к владельцу не лезть, ну так я и не лезу. Сижу возле магазина, может, гуляю, может, хозявы за покупками зашли. «А что, если я не только сам автомобиль и владельца выслежу, но и узнаю, где он живёт, — размечтался пудель, — тогда посмотрим, кто из нас служебно-разыскной, а кто так – для эстетики»!
Из магазина вышел полный мужик в тюбетейке и уселся в «Юккон». Арчи обрадовано косил глазом, усиленно делая вид, будто происходящее его нисколечко не интересует. Когда машина вырулила на проезжую часть и вписалась в общий поток, пудель побежал следом. Он любил бегать, поэтому свободно нёсся, не упуская из виду характерный силуэт автомобиля. Они миновали мост через железную дорогу, постояли у заправки (Арчи успел дважды пометить опру линии высоковольтных электропередач) и поехали вниз с холма. На тротуаре пуделя попыталась схватить девочка лет шести, но он злобно оскалил зубы, отбив у неё всякую охоту к преследованию, вслед ему вяло гавкнула белая шавка с чёрными пятнами, весьма отдалённо напоминавшими пятна далматинцев, но и это проявление нахальства пудель оставил безо всякого внимания. Он был занят преследованием. «Шевроле» тем временем переехало мост и полезло в гору, к выезду из города. Возле кафе, из которого доносились дразнящие ароматы жаренного на углях мяса, Арчи решил остановить своё преследование. Носитель тюбетейки явно вознамерился ехать куда-то далеко. Бежать за ним никакого смысла не было. Пёс жадно похлебал воды у колонки и потрусил по улице в сторону своей территории, названный Столбиком Жаренным бугром. Почему бугор так назывался, и кто его поджарил, Арчи не знал, да и знать не хотел. Нету ему дел до человеческих заморочек с названиями. Он спустился по переулку к Алтанке, перешёл её вброд в мелком месте, с удовольствием погрузившись в прохладную проточную воду, потом выбрался на противоположной стороне. Ещё один долгий подъём, пахнущие мазутом рельсы, и Арчи очутился на самой окраине Междуреченка – улице между последними домами и начинающимися посадками. Там-то его и поджидала настоящая удача. Удача имела вид тёмно-серого автомобиля узнаваемого вида, который просто стоял за забором из штакетника в тени сливовых деревьев. Дом был стареньким, но добротным; ни собак, ни какой другой живности в его окрестностях не наблюдалось. Арчи осторожно пролез в дыру забора и обнюхал автомобиль. Обычные городские запахи, ничего угрожающего или странного.
— Сам ты, Столбец, странный, — ухмыльнулся про себя Арчи, представив, какая рожа будет у добермана, когда окажется, он обскакал их.
Пробежавшись и обнюхав всё во дворе, пудель сунулся было к входной двери, но оттуда неожиданно вышла какая-то баба, и ему пришлось спешно ретироваться.
К месту сбора у Сыпучего оврага Арчи возвращался победителем. Там на плитах сидел хмурый Столбик, уже успевший превратиться в человека и нацепить одежду.
— Ну как? – он поднял глаза на пуделя, — давай по-быстрому оборачивайся.