Вавилонский голландец
Шрифт:
Тот скептически осмотрел игрушку. Видно было, что ему хочется придраться и как-то вправить парню мозги, чтобы не заносился слишком в своих надеждах. Но игрушка оказалась на диво хороша, ничего не скажешь. Тогда газетчик попробовал зайти с другой стороны.
– И сколько такая стоит? – брюзгливо поинтересовался он, всем своим видом давая понять, что за такую чепуховину больше гроша не дал бы.
– Эта не продается, – угрюмо сказал Петер. – Я ее на показ взял.
– Зачем взял? – не понял старик.
–
– А чего же эту не продать? Ты же заработать хочешь? А ты потом еще сделаешь? – не унимался инвалид.
– Да это небось от Анны его любимой, – вмешалась старая Катерина, по-прежнему игнорируя мальчика. – Вот он и не хочет расставаться.
– А кто эта Анна? Зазноба твоя? Зазноба? Признавайся, признавайся! – захихикал газетчик и подтолкнул Петера локтем.
Паренек передернул плечами и брезгливо отодвинулся.
– Да не зазноба она, просто подружка его. Росли они вместе, – снова вмешалась Катерина, одновременно протягивая кулечек с орешками красномордому подростку, волокущемуся в сторону парома и останавливающемуся при любой возможности. Следом за подростком подошла немолодая женщина, потом три девчушки, потом пошел поток в одну сторону и затем в обратную.
Когда схлынуло, все еще некоторое время молчали. Кряхтя, припрятывали поглубже деньги, раскладывали товар, ликвидируя образовавшиеся бреши.
Потом все затихло, и газетчик от скуки вернулся к разговору.
– И что там подружка его? – спросил он у Катерины, которая все ерзала на своем табурете, ловчее пристраивая спрятанную под юбками и одеялами грелку.
– Уплыла подружка его. Мать ее уплыла неизвестно с кем, а потом и дочка туда же.
– Как могла девчонка уплыть неизвестно с кем? А куда же родные смотрели?
– А кому смотреть-то? Дед ее, старый Тильс, целыми днями в порту, а больше и некому.
– Да ты что?! Внучка старого Тильса?! – поразился мужичок. – То-то я смотрю, не видно ее давно. Да она же маленькая совсем?
– Не такая уж маленькая, одиннадцать ей, что ли, было. Да и возраст тут ни при чем. Если этот ветер в голове подул, то все уже, пиши пропало. Уже не удержишь.
– Да, что теперь делается, что делается. Вот ведь даже дети… – закудахтал инвалид. Было видно, как раздувает он впечатление, чтобы разнообразить бесконечное свое сидение на одном месте.
– Она на библиотеке плавучей уплыла, – громко и отчетливо произнес Петер, сделав акцент на слове «библиотека». – И она не просто так уплыла. Не одна. Она к Сузи ушла.
– К кому? – удивился старик.
– А это та психованная, помнишь, за складами жила, – снова влезла Катерина, которой невмоготу было, что разговор идет мимо нее.
– Эта бродяжка в шляпе?
– Ну да, – закивала торговка. – Она ведь из благородных была. Только какая-то
– И что с ними потом стало? Так и плавают, что ли?
– А кто же знает? Они не возвращались.
– Петер? – раздался над ними изумленный голос. – Это ты?
Все трое снизу вверх уставились на подошедшего пожилого джентльмена.
Прекрасно одет, но изможден и очень бледен.
Больной, наверное, решила Катерина.
– Ты продаешь эти безделушки? – спросил подошедший мальчика.
Тот кивнул, продолжая его разглядывать.
Господин Александер окинул взглядом разложенные поделки и указал тростью на ту самую лодку, которую давеча торговка показывала газетчику.
– И сколько стоит эта?
– Эту он не продает, – посмеиваясь и кривляясь, подзудил газетчик. – Это для девчонки его лодка.
– Уж не для Анны ли? Она что, уже вернулась?
Тут снова нахлынули покупатели, и Катерина с инвалидом отвлеклись от разговора.
Петер же, игнорируя любопытных, глазеющих на его поделки, ответил не спускающему с него глаз Александеру:
– Нет, не возвращалась. Но я тогда еще ей самой обещал, что вот эту лодку делаю для нее. Поэтому я ее не продаю. Но кто захочет, могу такую же сделать. Это дорогая вещь. Вот гребцы, видите, они могут грести, а капитан отдает команды. – Петер с гордостью показывал возможности игрушки. – Это я уже без нее сделал, то-то она удивится. Меня старый Герц научил всякие такие штуки мастерить.
– Старый Герц? Ты видаешь его?
– Да хотела бы я знать, кто его не видает, – снова влезла в разговор Катерина. – Добрый Элиас, всем готов помочь. Вот и мне наделал всяких штук, чтобы по дому управляться, когда эта вертихвостка удрала.
Александер ее игнорировал.
– Хочешь, пойдем со мной, – предложил он Петеру. – Я иду на паром, хочу съездить в морской музей.
Мальчик отрицательно покачал головой и подбородком показал на свои безделушки.
– Нет, я тут вот. У меня же товар.
Он явно не хотел никуда ехать.
И тут случилась невероятная вещь.
– Петер! – раздался громкий, звенящий девичий голос. – Петер! Вот ты где!
Все обернулись. У Катерины отвисла челюсть, Петер что было сил вцепился в борта своей лодчонки.
А к ним со всех ног бежала Анна.
– Петер, Петер, привет! Я к твоим зашла, они говорят, что ты здесь! Привет, Петер! – Она, задохнувшись, схватила его за локоть и разглядывала Петера во все глаза. Он молча уставился на нее.