Вайпер
Шрифт:
— Мне было восемь лет, когда я сказал родителям о мальчике из моего класса, в которого был влюблен, — вдруг начал Вайпер, и стало ясно, что он размышлял над этим, прежде чем озвучить.
Легкая улыбка тронула мои губы.
— Ты? Влюблен?
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но когда я был ребенком, мое сердце не было настолько черствым.
— Как его звали?
— Хироджи Онага. Его семья переехала из Японии в начале учебного года, полагаю, тогда я нашел его чертовски привлекательным.
— Достаточно привлекательным, чтобы сделать
Вайпер скривил губы.
— Ты не думай, что это было таким уж сюрпризом. Я был громким несдержанным ребенком. Весь в музыке. Никаких девочек.
— Мне бы хотелось увидеть юного громкого Вайпера, — произнес я. — Как они отреагировали?
— Мама знала. Она всегда знала. — Вайпер смотрел вперед рассеянным взглядом.
— А твой отец?
— Можно сказать, что это послужило катализатором для долгого трудного развода.
Когда Вайпер увидел шок на моем лице, то дернул плечом.
— Ему не нужен был гомосексуальный ребенок, а мне отец-гомофоб.
— Черт, Вайпер. Мне жаль.
— Не надо. Я не жалею. Я помог маме справиться с этим.
— А после этого ты с ним не общался?
— Никогда больше не слышал о нем. — Вайпер взглянул на меня и покачал головой. — Не смотри так грустно, Ангел. Такое случается...
Боже, я даже представить не мог, на что это похоже. Открыть настоящего себя кому-то, кого ты любишь, и получить в ответ такую реакцию. Вайпер был всего лишь ребенком, и не заслуживал, чтобы отец бросил его. Никто не заслуживал.
— Так что я могу понять, почему ты не хочешь ничего рассказывать, — продолжил Вайпер. — Ты говорил, что близко общаешься с семьей. Я понимаю.
Я нахмурился, пытаясь понять, что Вайпер имел в виду.
— Но это беспокоит тебя? Скажи мне правду.
Глядя на профиль Вайпера, я затаил дыхание. Со дня нашей встречи я искал его одобрения, и сейчас понимал, что хочу того же. Если он разочаровался во мне, это что-то изменит? И что я почувствую, если его это не затронуло?
Боже, в какой момент все стало таким сложным?
ГЛАВА 26
ВАЙПЕР
— Вайпер? — Голос Хейло раздался над берегом, где волны преследовали друг друга.
Я сидел рядом с Ангелом, наблюдая, как угасает солнечный свет.
Я шел на пляж с одной целью: найти Ангела и убедить его провести час со мной в гостевом домике перед ужином в особняке.
Но наткнулся на него как раз в разгар разговора с его сестрой — сестрой, от которой он меня спрятал, — и теперь сидя на песке, смотря на воду перед собой, надеялся, что Хейло не будет пытаться касаться меня. Потому что не был уверен, что не отпряну.
Блядь. Когда я потерял контроль? Когда я стал… переживать так сильно?
— Эй, — позвал меня Хейло. Я знал, что он смотрит в мою сторону. Наверное, размышляет, с чего это я вдруг замолчал.
—
— Ты ничего такого не сказал, — наконец я заставил себя ответить, и повернулся, чтобы посмотреть на Ангела. — Мне просто нечего сказать по этому поводу. Это не мое решение.
— Окееей… — протянул Хейло, и меня накрыла боль от его слов из-за моего тупого поведения — именно то, к чему я стремился.
Хейло согнул ноги, как будто собрался встать и оставить меня в одиночестве, чего я и заслуживал, но я протянул руку и положил ему на бедро.
— Блядь. Я не должен был так говорить.
— Тогда почему сказал?
Я пожал плечами.
— Потому что я мудак.
Хейло ничего не ответил, только всмотрелся в мое лицо — ища что-то, о чем я сам не имел понятия. Он сглотнул и опустил свою ладонь поверх моей руки, лежавшей на его бедре. Я покачал головой.
— Я не очень хорош в этом, Ангел. Блядь. — Я самоуничижительно рассмеялся. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что я ужасен в этом.
— В «этом»?
— В этом, — указывая между нами, — разговорах.
— Ну не знаю. Похоже, ты хорошо владеешь английским языком.
Я закатил глаза.
— Умник. Ты понимаешь, о чем я. Я не очень хорошо говорю о своих чувствах. Мне сложно их открывать другим.
Хейло снова вытянул ноги перед собой.
— Станет ли тебе легче, если я скажу, что тоже чертовски нервничаю? — Он склонил голову и встретился со мной взглядом.
Тут я сделал то, чего никогда не делал: сжал его пальцы в успокаивающем движении — но кого я пытался успокоить, можно было только догадываться.
— Я заставляю тебя нервничать? Ангел, ты пугаешь меня до чёртиков. — Глаза Хейло округлились, и я засмеялся. — Ты думаешь, я из тех парней, которые обычно сидят на закате, держатся за руки и говорят о своих чувствах?
— Ладно, нет.
— И все же я здесь, — сказал я, поднимая наши соединенные руки, а Хейло развел пальцы в стороны, чтобы переплести их с моими.
— И?
Опустив руки, я пожал плечами.
— И мне нравится это. Ты мне нравишься, Ангел, иначе меня бы здесь не было, поверь мне. Но это не значит, что я понимаю, что творю. Ты спросил, беспокоит ли меня, что ты не собираешься рассказывать своей семьей об этом… о нас.
Хейло кивнул и, нахмурившись, взглянул на наши руки.
— Да.
У меня был более легкий путь — соврать.
— Это не должно беспокоить…
Хейло поднял голову.
— Но беспокоит?
— Да. — Я не сказал больше ничего, но застенчивая улыбка, которая расцвела на губах Хейло, помогла мне понять, что это маленькое признание от меня ему было необходимо.
Хейло снова посмотрел на волны, а затем наклонился, толкнув меня плечом.
— Видишь? Я об этом и говорю. Я не понимаю, почему ты притворяешься таким упрямым. Почему ты ни с кем не встречаешься. Есть миллионы парней, которые умрут за место рядом с тобой, если у них будет такая возможность.