Вайпер
Шрифт:
Хейло обхватил мою щеку другой рукой, я посмотрел ему в глаза.
— Может это и правда. Но я не хочу миллион людей. Я просто хочу того, кто уже здесь.
Когда слова, произнесенные мною ранее, повисли между нами, я открыл рот, чтобы сказать Ангелу, что я не тот, кого он хотел или нуждался. Что, на самом деле я — полная противоположность. Но прежде чем я успел произнести, Хейло наклонился и прижался своим ртом к моему. И как Ангел и предупреждал: начав целовать меня, он не остановился. А пугающая
ГЛАВА 27
ВАЙПЕР
— Закончили, — прозвучал голос Джареда у нас в наушниках.
Мы всем составом находились в кабине для звукозаписи. Когда никто не отреагировал, наш продюсер повторил:
— Хей, ребята? Вы слышите меня? Закончили. — Он поднял два больших пальца вверх.
Впятером мы столпились у микрофона и посмотрели друг на друга, как будто нас всех ущипнули за задницу.
— Черт возьми, да, — выкрикнул Киллиан. — Не могу поверить, что мы закончили.
Я улыбался Хейло, который стоял с сияющей улыбкой на лице между мной и Киллианом, и из последних сил сдерживался, чтобы не схватить Ангела за рубашку, дернуть на себя и поцеловать.
На дворе стоял полдень пятницы, и единственная возможность побыть наедине — ночью после многочасовых сессий в студии. И хотя этого хватало, чтобы снять напряжение, с Ангелом я всегда хотел большего.
Больше времени.
Больше внимания.
Больше. Больше. Больше.
Блядь.
Может быть, возвращение в Нью-Йорк — хорошо. Это даст немного пространства, вернет меня к реальности. Мы буквально рвали задницы последние две недели, заканчивая бэк-вокал для «Коррупции», «Темного Ангела» и «Приглашения», и кажется, тяжелая работа окупилась. Наконец мы закончили, и я должен быть на седьмом небе от счастья. Конечно, позже, когда вернемся домой, в альбоме могут потребоваться незначительные изменения, но сейчас мы были свободны, и все, о чем я мог думать: Хейло не будет в такой непосредственной близости, когда мы вернемся в Нью-Йорк.
Снова… Блядь. Не было причин, из-за которых я должен чувствовать разочарование, которое накрыло меня, но оно было. Мы пробыли в Майами почти два с половиной месяца, и это определенно соответствовало обещанию райского наслаждения. Солнце, секс, выпивка и музыка. И хотя я был рад закончить альбом, который, несомненно, поразит всех, но никак не мог избавиться и от менее восторженных чувств.
— Черт, — тихо присвистнул Джаггер. — Мы еще и закончили раньше срока. Это рекорд.
— Да ну нахрен, — отозвался Слейд.
Я взглянул на них.
— Если у Брайана на это не встанет,
— О, без обид, но последнее, о чем я хочу думать — член Брайана, — простонал Киллиан, повесив наушники на крючок на стене. — Я настроен на вечеринку сегодня. Мы все еще следуем традициям, верно?
— Яхта MGA? — предложил я, вспоминая те времена, когда мы выходили в океан после окончания записи альбома.
— Х-м-м. Что вы все на это скажете? — спросил Киллиан, когда остальные повесили наушники.
— Можно подумать, кто-то скажет «нет», — заметил Слейд, и все развернулись к Хейло, который молча стоял у микрофона.
Мы направились к нему.
— Ой, смотрите, наш маленький мальчик вырос, — подразнил Джаггер. — Хочешь, мы сфотографируем тебя с микрофоном и отправим твоей маме? — Хейло моргнул, затем широко улыбнулся и показал ему средний палец. — Я говорил серьезно.
— Джаггер-то — да, серьезно, — подтвердил Слейд. — Помните, сколько времени ему понадобилось выбрать «специальный пиджак» для фотографии для мамы?
— О, блядь, никогда не забуду, — закатив глаза, произнес я.
— Да будет вам известно, теперь она с гордостью демонстрирует фото в фойе. — Джаггер подошел к двери кабины и открыл ее. — Не надо ненавидеть меня, за то, что я трачу время, чтобы выглядеть хорошо, Ви.
Когда Джаггер вышел из комнаты, Слейд и Киллиан последовали за ним.
— Мне не нужно время. Я просыпаюсь и уже выгляжу охренительно, — крикнул я вслед.
Когда дверь закрылась, послышалось их одновременное: «когда, блядь, такое случалось?». Я обернулся и увидел, как Хейло вешает наушники.
— Каково это — закончить свой первый альбом? — поинтересовался я, прислонившись плечом к стене и скрестив лодыжки и руки — лучше держать их при себе.
— Чувствуется… — Хейло посмотрел на меня, его глаза сияли от волнения. Затем он подошел ближе и протянул ладонь к моей рубашке.
— Нереально.
— Да?
— Да. Не могу поверить, что это моя жизнь. Создавать музыку, записывать ее, жить в особняках, праздновать на яхтах. Я все еще жду, когда меня ущипнут, я проснусь, и мне скажут, что была шутка.
Не в силах больше держать руки при себе, я потянулся к Ангелу, поднес его кисть ко рту и, прикусив палец, произнес:
— Проснись. Это теперь твоя жизнь.
— Точно? — спросил Хейло, придвигаясь ещё ближе.
Снова эта тяга. Эта потребность и стремление к большему, большему, и большему. Я обхватил его рукой за талию и, притянув к себе, коснулся его губ своими.
Хейло закрыл глаза, встал на носочки и обнял меня за шею.
— Это твоя жизнь. Потому что ты — самый талантливый человек, которого я когда-либо встречал, — выдохнул я ему в рот.