Вдали от дома
Шрифт:
— Об этом я никогда не расспрашивал Дэвида, но могу догадаться, что ему просто нравится общаться с людьми.
— И при этом быть официантом?
— Соммелье — официантом высшей квалификации, — поправил Адам. — Вы слишком строги в своих жизненных правилах. Возможно, вам не помешает небольшая доза терпимости.
Такая критика немедленно заставила Миранду перейти к обороне.
— Мне эти правила только помогают.
— В самом деле?
— Почему вы так настырно вмешиваетесь в мою жизнь?
Адам
— Полагаю, после всего случившегося я имею право знать, как вы решились на такой поступок.
— Значит, вы осуждаете меня?
— Признаюсь, мне любопытно узнать, как вы очутились в Мендосино.
— Приехала на машине.
Принесли закуски. Официант задержался у столика, предлагая свежий перец. Оставшись наедине с Мирандой, Адам продолжил прерванный разговор:
— Вы сказали, что ваш дом находится в Денвере, но вы сами живете в Калифорнии уже несколько месяцев.
— Ну и что? — Миранда отодвинула к краю тарелки гарнир из цикория.
Адам откинулся на стуле.
— Ладно, вы победили.
— То есть?
— Больше вопросов не будет.
— Тогда у меня есть еще один. Скажите честно, что вам понадобилось в моем доме вчера вечером? Только не повторяйте это вранье о поисках дрели.
— Я возвращался домой с вечеринки и проезжал мимо вашего дома...
— Чтобы вернуться домой, вам было незачем делать такой крюк. Никто не ездит по улице Ройс, вот почему я выбрала именно ее.
Адам взял ломтик мягкого черного хлеба и разломил его.
— Я беспокоился за вас.
— Я не нуждаюсь в вашем беспокойстве. Что прикажете мне сделать, чтобы убедить вас в этом? — Миранда не стала ждать ответа. — Через день-другой вы закончите работу в доме. После этого мне бы не хотелось встречаться с вами. — Это заявление прозвучало более резко, чем она рассчитывала.
— Почему вы с таким трудом принимаете чьи-либо заботы?
Миранда сделала вид, что увлечена едой.
— Вы вовсе не беспокоились за меня, вам было просто любопытно. Как только вы выясните то, что хотели узнать, ваше внимание отвлечет что-нибудь другое или кто-нибудь другой.
— Если это правда, у вас будет идеальная возможность избавиться от меня.
Подошедший помощник официанта убрал тарелки из-под салата.
— Моя личная жизнь — не разменная монета, — произнесла Миранда.
— Тогда как насчет сделки? Я расскажу вам что-нибудь о себе, а вы...
— Я ничего не хочу знать о вас.
— А если я все-таки расскажу вам что-нибудь?
Судя по скорости, с которой подавались блюда, им предстояло провести в ресторане еще полчаса, а вместе с десертом — и целый час. Проведенное в молчании, это время могло показаться вдвое длиннее.
— Как хотите. Но я не передумаю.
— Итак, мне двадцать девять лет.
— Об этом мне уже известно.
— Откуда?
Адам
— От Верна.
— Вы расспрашивали его? — Адам не удовлетворился кратким ответом.
— Он любит поболтать.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Мне казалось, будет полезно что-нибудь узнать про вас прежде, чем явиться к вам. — Миранда не привыкла к таким допросам и терпеть их не могла. — Я считала ваш поступок показным геройством.
Адам отодвинулся от стола.
— Я бросил учебу в Стэнфорде, дойдя до второго курса.
Ранг учебного заведения изумил Миранду сильнее, чем смысл слов Адама.
— Почему?
Должно быть, удивление отразилось на ее лице или прозвучало в голосе, потому что Адам понимающе улыбнулся.
— Я ушел с середины лекции по менеджменту — не мог понять, зачем должен слушать эту чепуху.
— Полагаю, вы так и не вернулись?
— Я подумывал об этом, — признался Адам, — но не мог найти причину, по которой игра стоила бы свеч.
— Но не хотите же вы всю жизнь заниматься мелким ремонтом! — Только произнеся эти слова вслух, Миранда поняла, какое пренебрежение прозвучало в них. Но от этого слова не становились менее справедливыми.
— Почему бы и нет? — пожал плечами Адам. — Это полностью устраивает меня. Где бы я ни был, я всегда могу найти работу и знать, что занимаюсь важным и необходимым делом.
— Это беспросветный тупик! На такой работе вы ничего не добьетесь. — Миранда встречала таких людей, как Адам, даже была замужем за одним из них, но так и не понимала этой психологии. Зато выпускник Стэнфорда мог бы с легкостью сделать карьеру. — Неужели вы начисто лишены самолюбия? Вам не хочется лучшей участи?
Он рассмеялся.
— Что может быть лучше свободы?
— Свободы — от чего?
— От смерти в результате сердечного приступа в пятьдесят два года. Досадно, знаете ли, умирать, так и не повидав рассвет в Гималаях или белые и черные песчаные пляжи.
— Такая смерть во сто раз лучше обычной жизни без малейшего проблеска, без вызова изо дня в день! А что касается рассвета в Гималаях и песчаных пляжей, их запросто заменят фильмы и журналы с роскошными глянцевыми фотографиями.
— А что заменит людей, с которыми вам так и не довелось встретиться?
— Люди повсюду одинаковы. — Миранда поняла, что ошибается — Адам Киркпатрик совсем иной человек. Отчасти она понимала его, но только отчасти. Однако он не принадлежал к тому кругу, в котором вращалась Миранда до приезда в Калифорнию. Круг ее общения не был столь широк и не предполагал равенства. — Просто десять лет — достаточно долгий срок, чтобы успеть устроить свою жизнь. Когда вы, наконец, решите заняться ею, боюсь, вы обнаружите, что уже слишком поздно.
— Ну, здесь мне не о чем беспокоиться.