Вдали от дома
Шрифт:
— Разве это так важно?
— Нет, конечно. Я удивился, только и всего.
— Но ведь он... он не... — Миранда нахмурилась. — Ты понимаешь, что я имею в виду.
Очевидно, среди ее знакомых было не так много геев, если вообще были.
— Откуда ты узнала? Он что-нибудь сказал?
— Он показывал мне свои работы в студии. Там было несколько портретов одного и того же мужчины, написанного с явной интимностью. Джейсону хватило одного взгляда на эти портреты. Я поняла, что этого человека он когда-то любил — на моем месте это понял бы даже полный
Адам решил воздержаться от дальнейших расспросов. Он подошел поближе, поддел пальцем бретельку, упавшую с плеча Миранды, и с явной неохотой вернул ее на место.
— Красиво. Это новая вещь?
Миранда покачала головой.
— Красивое белье всегда было моей слабостью.
— Ты хочешь сказать, что у тебя есть и другие подобные вещи?
— Десятки, только не здесь, — быстро добавила Миранда. — Укладываясь, я захватила лишь первое, что попалось мне под руку.
Когда-нибудь Адаму предстояло спросить, чем была вызвана такая спешка, но не сейчас.
— Сколько продлится твой урок? — спросил он.
— Джейсон не сказал об этом. А в чем дело?
— Пожалуй, я вернусь домой еще днем.
— В какое время? Я буду ждать тебя здесь.
— Я пока не знаю, сколько займет работа. — Адаму вообще не хотелось уезжать. Как только выясню, позвоню.
— Тебе уже пора, — напомнила Миранда. — Джейсон и Сюзан будут беспокоиться за тебя. — Очередная мысль вызвала у нее мимолетную улыбку. — Кстати, чем ты намерен объяснить свое опоздание и то, что в такую рань тебя не было дома?
— Как-нибудь выкручусь.
— Может, они не станут спрашивать.
— Ну, в таком случае Мадонна уйдет в монастырь, — усмехнулся Адам.
Миранда проводила его до двери.
— Спасибо тебе за эту ночь.
Сначала Адам решил, что она иронизирует, но, заглянув в глаза Миранды, понял — она благодарит его искренне.
— За что?
— За то, что ты обнимал меня — и остался здесь.
— Не стоит благодарности. — Адам не понимал, почему Миранда благодарит его за столь непоследовательный поступок, но не решился заводить расспросы. Он еще постигал ее — медленно, но верно, и, по крайней мере, уже миновал ту точку, в которой каждый шаг вперед только отдалял Миранду от него.
Когда Адам ушел, Миранда направилась на кухню и приготовила кофе. Склонившись над раковиной, она вдруг заметила за окном оленя, приглядывающегося к фуксиям. Прошло несколько минут, прежде чем животное поднялось на задние ноги, поставило передние на перила и вытянуло шею, пытаясь добраться до цветов. Губы оленя хватали воздух — растение, осыпанное ярко-алыми цветами, медленно покачивалось на ветру на расстоянии всего сантиметра от его языка.
Миранда ощутила, с каким раздражением олень опустился на все четыре ноги и уставился на свой несостоявшийся завтрак. Убежденная, что представление закончено, Миранда отошла от окна, чтобы поставить чашку в шкаф. За ее спиной внезапно послышался глухой стук по дощатому полу веранды.
Она снова выглянула из окна. Олень поставил передние ноги на среднюю ступеньку крыльца, явно
Цветы нетрудно заменить, а момент может быть упущен навсегда.
Но было ли удовольствие от созерцания такой сцены достойно возможных последствий для оленя? Оленям не место на верандах домов.
Миранда нехотя открыла окно, желая скорее предупредить, чем прогнать оленя. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга в упор, в огромных глазах оленя ясно читался вопрос.
— Тебя сюда никто не звал, — негромко объяснила Миранда. Словно поняв ее, олень попятился, не сводя с нее глаз. Наконец, грациозное животное не торопясь повернулось и исчезло среди деревьев. Глядя ему вслед, Миранда слышала, как отзываются эхом в ее голове собственные слова.
Она отошла от окна и обвела взглядом кухню, задерживаясь на мебели, посуде и утвари, не принадлежащей ей.
— И меня тоже... — добавила она шепотом.
ГЛАВА 11
Спустя две недели Адам уехал в Си-Рэнч. Прошло всего сорок восемь часов после его отъезда, и желание увидеться с ним переполнило Миранду, усиливаясь с каждым пробуждением. Вопреки своим привычкам, она не стала задумываться над этим желанием, принимая его за естественную примету развития их взаимоотношений. Миранда даже пыталась убедить себя, что справится с отсутствием Адама, зачеркивая в календаре дни, оставшиеся до его возвращения.
Но однажды днем, вернувшись домой с урока у Джейсона, Миранда была вынуждена признать, что ощущает разлуку с Адамом всем существом и что именно его отъезд вызвал у нее тоску. Бросившись в спальню, она уложила сумку и отправилась на юг. Ее нежелание выходить за пределы маленького, уже известного мирка, было побеждено— более глубоким и непреодолимым стремлением.
Изумленное выражение Адама заставило ее забыть о беспокойстве, терзавшем ее всю дорогу; ночь они провели, занимаясь любовью, и это избавило Миранду от последних сомнений насчет приезда. На следующий вечер она совершила невообразимый поступок — встретила вернувшегося Адама у дверей в одеянии, состоящем лишь из цветка настурции в волосах.
Секс с Адамом был неудержимым и спонтанным. Не то чтобы Миранде не нравилось заниматься любовью с Кейтом или приходилось засыпать неудовлетворенной — просто в то время она никогда не теряла головы так, как с Адамом. В их соитиях было нечто примитивное, первобытное. Их не сдерживали никакие запреты. Адам любил ее так, как Миранда никогда не позволяла Кейту. С Адамом она становилась ревностной участницей секса, а иногда — и агрессором. Миранде не хотелось размышлять над тем, что в ней переменилось. Большинство вопросов она предпочла бы оставить без ответа — по крайней мере пока.