Вдовец
Шрифт:
— Мне тоже?
— Да, они уточняют последние моменты.
— Значит явимся.
Итан сотрудничает со следствием, на нем висит превышение самообороны, но с их семейным адвокатом — дело даже не дойдет до суда. Много что не дойдет… Например, дневник. Грязное белье все же решили оставить при себе, а для улик против Сила подошли пилинги сотового и переписка, которые подтверждают, что он приезжал на парковку десятого октября. Ну и мотив. На официальном языке это звучит, как личная неприязнь.
— Дотянешься? — Итан дразнит меня, наблюдая, как я тянусь за карточкой
— Замолчи.
Он любит подкалывать меня за маленький рост. А я люблю фыркать на него и показывать наигранное раздражение.
Я паркую машину во второй линии и выхожу на улицу вслед за Итаном. Он берет меня под руку и ведет к стеклянным дверям аэропорта, что раздвигаются в стороны. Мы находим Кирилла у терминала самообслуживания, он распечатывает посадочный талон и не сразу замечает, что мы стоим за его спиной.
— О! — он выдает высокую ноту и сдержанно улыбается. — Привет.
— Привет, — Итан похлопывает его по плечу и обнимает. — Саша тоже приехала.
— Да, вижу. Здравствуй.
— Здравствуй, Кирилл. Ты отлично выглядишь.
И это чистая правда. Он набрал вес, причем именно мышечную массу, и растерял аристократическую бледность. На нем черная рубашка и темно-серые джинсы с аккуратной отстрочкой.
— Мне уже пора.
— А багаж? — хмурится Итан.
— Вот, — Кирилл показывает наплечную сумку, в которой по ощущениям лежит ноутбук да и только. — Решил налегке.
Кирилл решил улететь в Данию. Он распродал активы и недвижимость, потеряв большие деньги из-за затянувшейся болезни и отдав огромные суммы на благотворительность, и нашел выход во втором шансе. Итан сказал мне, что Кирилл хочет попробовать несколько стран, будет переезжать или не будет, если найдет ту, в которой решит остаться.
Я смотрю на Кирилла и с трудом верю глазам. Терапия определенно пошла ему на пользу, он спокоен и даже как будто расслаблен, та внутренняя пружинка разжалась и разгладила мускулы на его волевом лице. Невозможно представить, что он недавно сходил с ума и не отличал прошлое от настоящего. Настолько ярко и всецело проваливался в свой больной мираж, что в один момент схватился за нож, чтобы испугать меня на чердаке. Он сделал, подбросив недостающую улику или полено в затухающий костер расследования, и тут же забыл.
Как забыл, что просил Сила сделать фотографию Ольги. Как забыл, что нашел и читал дневник Ольги. Как забыл, что держал Альбину в старом доме. Как забыл, что наткнулся на мою фотографию в социальной сети, когда искал похожих на жену девушек.
— Пойдем, — Итан показывает рукой направление и кладет широкую ладонь на спину друга. — Ты только звони или пиши, не пропадай.
— Ок, — Кир кивает и достает из кармана паспорт. — Вы уже назначили день?
— Да, — Итан подмигивает мне и на секунду напоминает мне нахального парня со старых снимков. — В следующем месяце, двенадцатого числа.
— Ты прилетишь?
— Постараюсь, — отвечает мне Кирилл. — Если не забуду.
Так мы подходим в нужной стойке
Он чуть не сошел с ума. Разве этого не достаточно?
— Пока, приятель, — добавляет Итан. — Береги себя.
— Ты тоже… Вы тоже.
У Итана яркой мелодией взрывается телефон в кармане и он поспешно достает его. Потом кривится, как делает всякий раз на важный звонок.
— Иди, — шепчу ему и поворачиваю вместе с Кириллом к таможенному контролю. — Вот и всё.
— Да, Саша, — он впервые смотрит прямо на мое лицо, разглядывая черты, которые в другой жизни принадлежали его супруге, я все-таки удивительно на нее похожа. — Итан нашел отличную клинику, специалистов…
— Он всех на уши поднял.
— Я благодарен ему. С одной стороны. А с другой… я вспомнил слишком многое.
— То есть лишнее?
— Только не говори ему, он будет разочарован.
— Не скажу.
— Хотя нет, не разочарован, — задумчиво добавляет Кир и отвлекается на объявление своего рейса. — Он будет уничтожен морально.
— Что?
Я хмурюсь, решив, что ослышалась.
— Он пристрелил невиновного человека. Вот что, — Кирилл встряхивает головой и продолжает. — Наверное, Сил решил, что это кто-то от меня по его душу приехал, вот и кинулся бежать. Я, правда, слишком многое вспомнил.
— Не надо, Кир…
— Не хочешь слушать? И правды не хочешь?
Я не знаю, что ответить, и замираю перед ним.
— Я поехал за ней в тот вечер. На парковку, к фотографу. Они трахались на заднем сиденье. Долго, — Кирилл сглатывает вязкую слюну и шумно выдыхает. — Когда он уехал, я перекрыл дорогу и пошел к ней. Хотел поговорить, но ее понесло. Она смеялась и стонала мне в лицо. Боялась, что я не расслышал, как она кончала под другим…
— Откуда взялся нож?
— Кухонный. Она взяла его с собой на всякий случай. Все-таки поздний час.
Он усмехается и тянется к карману на рефлексах, словно ищет пачку сигарет.
— Лучше бы я не понмил об этом, — заключает Кирилл. — Но мне нужно было сказать хоть кому-то. Кому-то одному. Я выбрал тебя.
— Боже, Кир…
— Мне стало легче, прости. Не говори ему.
— Ты уже говорил.
— Да, точно, — Кирилл отворачивается и уже собирается делать шаг прочь. — Я не приеду на вашу свадьбу, я вообще вряд ли вернусь в Россию. Попробую заново, в другом месте.
Я молчу и просто-напросто жду, когда он уйдет. Кирилл так и делает, а я быстрым шагом ускользаю к кофейному автомату. Заказываю капучино и в жадно пью его, пытаясь отвлечься на яркий сладкий вкус. Выдохнуть и привыкнуть к новой правде. Но, самое главное, сохранить лицо, чтобы Итан ни о чем не догадался. Он не должен узнать, он ведь ожил на глазах, когда, наконец, поверил, что история с Ольгой остается за спиной.