Вдоводел исцеленный

Резник Майкл Даймонд

— Очень молодым.

— Так сколько вам тогда было лет?

— Немного.

— А кого вы убили?

— Того, кто этого заслуживал. — Найтхаук помолчал. — Я вообще убивал только тех, кто заслуживал смерти. Во всяком случае, раньше я так думал… наверное, случалось, что и ошибался. В старости многое приходится переоценивать.

— А какая из побед далась вам труднее всего?

— Легких побед не бывает.

— Я хочу…

— Я знаю, о чем ты, — прервал его Найтхаук. — Ты хочешь, чтобы я назвал тебе

самого знаменитого преступника, который пал от моей руки, вроде Сантьяго или Конрада Бленда. Не могу.

— Почему?

— Посуди сам, в Пограничье практически все вооружены, не так ли?

— Да.

— А ты видел хоть одного мертвеца, который ходил бы с оружием?

Киношита нахмурился:

— Разумеется, нет. Но я не понимаю, к чему вы клоните.

— Я хочу сказать следующее: каждый человек, который идет тебе навстречу с оружием в кобуре, не проиграл смертельной схватки… а если он разыскивается, значит, участвовал хотя бы в одной. Репутация ничего не значит. Каждого необходимо воспринимать как самого грозного противника из тех, с кем тебе доводилось сталкиваться.

— Вы осторожный человек, — констатировал Киношита.

— Поэтому я до сих пор жив.

— Ваш второй клон в этом очень походил на вас.

— Естественно, — пожал плечами Найтхаук. — Он — это я.

— А вот вашему первому клону осторожности явно недоставало.

— Насколько я понял, мой первый клон был пушечным мясом. Его создали, не наделив моей памятью, и сразу отправили на задание.

— Тогда передавать память еще не умели… но задание он выполнил.

— Им следовало подождать, пока изобретут способ передачи памяти, как произошло со вторым клоном.

— Если б они прождали еще два месяца, вас бы разбудили и выставили за дверь с эплазией, — ответил Киношита.

— Все равно это было убийство. Послать его на задание без моего опыта, без навыков, без воспоминаний, вооруженного лишь моими рефлексами…

— Но рефлексы-то были ваши!

— И тут есть разница. Я их развил, отточил. Они стали частью меня, я научился максимально их использовать. А у бедного клона были лишь задатки, дарованные мне природой. Поэтому я и называю случившееся с ним убийством.

— Ваш второй клон придерживался того же мнения. Поэтому он и убил полковника Эрнандеса.

— Он избавил меня от одной заботы. Или лишил удовольствия.

— Я думал, вы не получаете удовольствия, убивая людей.

— Обычно нет. Но наверняка получил бы его, отомстив за смерть Джефферсона Найтхаука.

— Вы так это говорите, словно полковник Эрнандес убил вас.

— Он и убил. Пусть это был и клон.

— Оба клона чувствовали с вами какую-то мистическую связь, — заметил Киношита. — И вам знакомо это чувство?

Найтхаук покачал головой:

— Я — оригинал. Я им ничего не должен, кроме благодарности за то,

что они заработали деньги, которые сохранили мне жизнь. Они же должны мне все, включая само их существование.

— Знаете, а иногда мне кажется, что вместо сердца у вас ледышка.

— Мы всегда можем прекратить этот разговор.

— Не можем, если вы не хотите, чтобы у меня поехала крыша.

— Как скажешь. — Найтхаук встал. — Но сначала я хочу выпить пива.

Он прошел на камбуз, отдал приказ, подождал, пока компьютер выдаст ему стакан с пивом, вернулся к своему креслу.

— Компьютер следующего корабля, который мы купим, должен уметь охлаждать стаканы. — Найтхаук отпил пива.

— Мы покупаем новый корабль?

— Все зависит от того, послали наши друзья с Болингброка сообщение своим друзьям или нет. Вот почему я лечу к ядру Галактики по прямой. Так гораздо проще заметить преследователей.

— Я думаю, что после девяти дней полета мы в полной безопасности, — предположил Киношита и подумал: что за чушь я несу. Мы в безопасности? Черт, да в безопасности только те, кто не преследует Вдоводела.

— Скорее всего.

— В последние дни мы пролетели мимо нескольких интересных планет.

— Одна планета практически не отличается от другой.

— Я с вами не согласен. На окраине последнего звездного скопления нам попалась настоящая красавица.

— Я готов отдать предпочтение не очень красивой, зато мирной, — ответил Вдоводел.

Возможно, сейчас она и мирная, но перестанет быть таковой, как только ты на ней приземлишься. Ты притягиваешь неприятности, как мед — мух.

— А что именно вы ищете? — полюбопытствовал Киношита. — Вы все еще хотите выращивать цветы и наблюдать за птичками?

— Не знаю. Но я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— По моему разумению, вы не из тех, кому по душе покой, — и у меня складывается впечатление, что Галактика едва ли оставит вас в покое.

— Как я тебе уже говорил, мне хочется жениться, чтобы рядом был человек, который будет стариться вместе со мной. — Киношита хотел что-то сказать, но Найтхаук поднял руку, останавливая его. — Человек, непохожий на тебя, — с улыбкой добавил он.

— А что будет со мной после того, как вы найдете жену?

— Как по-твоему?

— Я вас не покину, — твердо заявил Киношита.

— Дело твое, но спать ты будешь в другом конце дома.

— Что-то я не пойму, шутите вы или нет.

— Насчет того, где ты будешь спать? Ни в коем разе.

— Насчет того, что я могу остаться.

— Я не понимаю, зачем тебе это нужно.

— На то есть причины.

— Ты намерен когда-нибудь поделиться ими со мной?

— Когда-нибудь поделюсь, — пообещал Киношита.

Глава 13