Вдоводел исцеленный
Шрифт:
— Ты не боишься быть с Вдоводелом?
— Он всегда боролся за правое дело, — ответила она.
— Иногда ради этого приходилось вести себя дурно.
— Добро должно быть с кулаками. Ты был лучшим слугой закона и охотником за головами.
— В далеком прошлом. До твоего рождения. Черт, до рождения твоих бабушек и дедушек. А теперь я старик, который хочет наблюдать за птичками и читать книги, до которых раньше не дошли руки.
— Ты можешь сказать мне правду, Джефферсон. — Она смотрела ему в глаза. — Я на твоей стороне. Ты здесь для того,
Он покачал головой:
— Отнюдь. До встречи с тобой я не имел о них ни малейшего понятия.
— Неужели?
— Можешь мне поверить. А почему ты на них донесла? Они бы тебя не трогали, если бы ты не высунулась.
— Мой сын стал наркоманом. Жевал семена альфанеллы. Чуть не умер. Когда я узнала, где он берет семена, я натравила на них полицию. — Она посмотрела на Найтхаука. — И натравлю снова.
— Ты же знала, что они попытаются рассчитаться с тобой.
— Я надеялась, что полиция возьмет их всех, — ответила Сара. — Но я нисколько не сожалею о том, что сделала.
— Большинство людей сначала думают о последствиях, — философски заметил Найтхаук.
— Это их проблема.
— И сколько тут наркоторговцев?
— Кто знает? Пять, десять, двадцать. Они нанимают киллеров по всему Пограничью. — Сара сухо улыбнулась. — И щедро платят.
— Может, Вдоводел сможет тебе помочь?
— В этом нет необходимости. Ты прилетел сюда по своим делам, а я их не боюсь.
— Я восхищен твоей смелостью. Но она не делает тебе чести. Если человек в здравом уме, он не будет выходить на бой с двадцатью противниками.
— Ты выходил.
Найтхаук улыбнулся.
— Есть много людей, которые поклялись бы, что с головой у меня далеко не все в порядке. — Улыбка исчезла. — Кроме того, такая у меня была работа. А у тебя — нет.
— Здесь мой дом. Убегать я не собираюсь.
— Никто тебе этого не предлагает. Я лишь подумал, что помощь тебе не помешает.
— Я благодарю тебя за предложение, но ответ будет тем же — нет, — решительно заявила Сара. — Им нужна я, я сама и буду с этим разбираться.
— Как скажешь. — Найтхаук двинулся дальше, выискивая птичек. — Смотри, вон еще одна. По левую руку. С ярко-красными перышками.
— Я знаю, о чем ты думаешь.
— Я думаю: если она не понизит голоса, то наверняка спугнет пичужку.
— Ты думаешь, что нет нужды мне противоречить, потому что, если наркоторговцы таки появятся, ты меня защитишь.
— Я слишком стар, чтобы кого-то защищать. — Найтхаук посмотрел направо. — А вот еще одна, пурпурно-золотистая.
— Я помню легенды, которые слышала о тебе в детстве, — продолжала Сара. — Ты был одним из моих героев. И никогда в жизни не уходил от борьбы.
— Зато ушел от жизни сто двенадцать лет назад.
— Но ты и здесь вышел победителем.
Найтхаук замялся.
— Победил не я. Врачи. И чтобы заплатить им, потребовалась пара молодых Вдоводелов.
— Я тебя не понимаю.
— Боюсь, я тоже, — ответил он. — Ты не проголодалась?
Сара встретилась с ним взглядом.
— Почему ты здесь?
— Дело случая.
— В случайности я не верю.
— А я не верил, что взрослый человек может заболеть эплазией. Как выяснилось, напрасно.
— Болезнь тяжелая?
— Очень.
— Я, конечно, о ней слышала, но не видела ни одного больного.
— Считай, что тебе повезло, — усмехнулся Найтхаук.
— Как я понимаю, тебе не хочется говорить об этом.
— Мне не хочется даже думать об этом. Детям снятся далеко не такие страшилища, и то они просыпаются с криком.
Сара поставила корзинку на траву, расстелила одеяло, села. Найтхаук присел рядом, получил от нее сандвич и банку пива.
— А при чем тут два молодых Вдоводела?
— Когда я согласился на заморозку, мои деньги остались у адвокатов. Они должны были вложить их в надежные активы, а процентами с капитала оплачивать мое пребывание в криогенной лаборатории. — Губы его изогнулись в сухой улыбке. — Случилось это до того, как Надин Кигори стал губернатором Делуроса VIII и начал реализовывать свою экономическую модель. В результате на планете разыгралась инфляция, и процентов стало не хватать для оплаты расходов на мое содержание.
— А что произошло потом? — спросила Сара. — Как я понимаю, на улицу тебя не выставили.
— Кому-то потребовались услуги Вдоводела. Я, конечно, не мог отправиться в Пограничье. Черт, да я не смог бы подняться на ноги. Но они решили создать клон и послать его вместо меня.
— Я думала, это незаконно.
— А когда врачей и адвокатов беспокоил такой пустячок, как законность?
— Значит, клон отправился в Пограничье и выполнил задание?
— Я думаю, что да.
— Ты думаешь?
— Он был очень молод и наивен. А человек, на которого он работал, клялся, что задание клон не выполнил. — Найтхаук помолчал. — Разумеется, человек, на которого он работал, его же и убил, поэтому я не склонен ему верить. Но факт остается фактом: клон заработал только половину денег, полагающихся ему в случае выполнения задания, и через два года ситуация повторилась: мне вновь потребовались деньги. На этот раз они смогли наделить клона не только моими рефлексами, но и памятью. Как я понимаю, это создало для него определенные трудности, мои воспоминания устарели на добрую сотню лет, но он задание выполнил, поэтому я здесь.
— А где он?
Найтхаук пожал плечами:
— Если верить Киношите, где-то в Спиральном Рукаве, с новым именем и лицом.
— А какое отношение имеет ко всему этому Киношита?
— Он тренировал первого клона.
— А второго?
— Второй в тренерах не нуждался, но Киношита его сопровождал. Клон знал, что по возвращении на Делурос его убьют, в конце концов его создатели нарушили с десяток законов, поэтому с деньгами он послал Киношиту. А сам тем временем выправил себе новые документы и сделал пластическую операцию.