Вдовья трава
Шрифт:
– Привет, я знаю, – она сочувственно кивнула…
– Заходи.
– Куда её повезли?
– Не знаю пока, они ещё до города не доехали.
Настя прошла в комнату, плюхнулась на диван.
– Уютненько у вас. Ты на дискотеку хочешь? Завтра в Поспелово с восьми вечера до одиннадцати танцы будут. Я не настаиваю, у тебя проблемы, но если желаешь…
– Нет, я, наверное, не смогу. Кур кормить надо, да и за домом смотреть.
– Дом никуда не денется, – отрезала Настя, – А здесь всё время сидеть – крыша точно поедет. Я в семь забегу.
– Я никуда не поеду! – категорично заявила Инга.
– А тебя никто
– Какие парни?
– Какие, какие. Ты дура, Инга? Те, с которыми познакомимся, – Настя направилась к выходу.
Важно вовремя уйти, пока оглушённый информацией мозг Инги не выкинул какой-нибудь номер. Она знала, что Инга пойдёт, никуда не денется, просто сейчас её нужно оставить в покое.
– До завтра. Не забудь!
Инга заперла дверь. Думать о грядущем дне не хотелось, и она оставила это на потом. Будет день – будет пища, бабушка всегда так приговаривала, а ещё говорила – утро вечера мудренее.
– Завтра и буду действовать по обстоятельствам, а сейчас есть более важные дела, – отмахнулась Инга от мысли, которую не хотела думать.
Она взяла телефон и набрала номер медпункта. Никого. Снова пробежалась по клавишам, набирая номер фельдшера. Лариса Ивановна ответила сразу. Они уже въехали в город, по рации связались с диспетчерской, и сейчас направляются во вторую городскую больницу. Инга поблагодарила добрую женщину и набрала номер матери.
– Мама, бабу Дашу во вторую больницу повезли.
– Хорошо, я сейчас туда еду. Ты всё собрала?
– Всё: полис, паспорт, бельё.
– Пока! – в трубке прозвучал отбой.
Инга прилегла на диван. Со стен смотрели портреты бабушки, фотография деда, фото мамы в разные периоды жизни. Девушке всегда забавно было видеть маму сидевшей на горшке и с соской во рту. Выражение лица у неё было такое забавное, что всегда вызывало у Инги улыбку. Фотография для подъёма настроения и сейчас смогла заставить губы раздвинуться, пусть не в улыбке, скорее полуулыбке, но на душе немного отпустило.
– Всё хорошо, бабушка жива. И она обязательно поправится, – подумала Инга, успокаивая себя.
Ей уже почудилось, что бабушка просто вышла куда-то, и сейчас должна вернуться. Она не может не вернуться. Баба Даша не способна на предательство. С такими мыслями Инга уснула.
Звонок телефона прервал сон. Мамин голос сообщил, что у бабушки хоть и тяжёлое, но стабильное состояние. Врачи уверены, что она поправится. Она в седьмой палате кардиологического отделения, маму узнала. Далее пошли подробные инструкции по ведению хозяйства. Заспанная Инга слушала вполуха. Бабушка будет жить! Ура! А всё прочее неважно. Как кормить кур Инга знала, а остальное можно спросить в любой момент, да и мозги пока в порядке. Но всё же внимательно выслушав мамин монолог, чтобы не обидеть её, Инга, попрощалась и нажала на отбой. Расправила постель и легла по-настоящему, на сарай сегодня не пошла. Сон не приходил, но Инга была уверена, что стоит немного полежать и уснёшь. В доме становилось всё темнее и темнее. Она смотрела в потолок уже не один час, вспоминала прошедший день: кладбище, бабушка, раскладывающая угощения для птиц по могилам родственников и знакомых, «Посторонним В.», люпины…. «Беда может случиться!». Инга подскочила на кровати. Вот оно что! Беда. Бабушка пострадала из-за неё!
– Прости меня, бабушка! – глотая слёзы, шептала Инга.
О сне не могло быть и речи. Страх вернулся, он просто дремал днём в глубине сознания, а сейчас выбрался наружу. Тёмный дом уже не казался таким уютным и безопасным. Инга забралась под одеяло и сжалась от ужаса. Шёпот. Теперь она ясно слышала шёпот. Или нет? Инга прислушалась. Небольшой ветер качал деревья за окном, возможно, завтра ожидался дождливый день. Снова шёпот. Теперь уже яснее и чётче. Но слов разобрать по-прежнему нельзя.
– А если бы было можно? Что тогда? – беззвучно спрашивала Инга у темноты.
А темнота продолжала шептать. Люпины говорили что-то, пытались передать информацию, и если человек получал её – с ним происходило несчастье. Возможно, даже смерть. Значит, эта информация опасна. Как компьютерный вирус. И организм, здоровый организм, защищён иммунитетом, а больной – нет. И больной организм, получив порцию «вируса», умирал. Стало ещё страшней. Теперь шёпот, как назло, становился всё понятней и понятней. Уже можно различить отдельные слоги: «ба», «на», «ми», «ха». Ветер шумел в ветвях деревьев, стучал кровельным железом, но шёпот боролся с ветром, не давая ему перекричать себя. Петух! Он должен кричать. Уже точно должен. Первые петухи….. Когда они? В двенадцать ночи, что ли? Но петуха не слышно.
– Давай, Петя, крикни. Крикни, и они уйдут! – молила Инга, но только шум ветра, да шёпот доносились до её ушей.
В комнате появилась тень, это был силуэт человека, он постоял в нерешительности, а затем уверенно двинулся к кровати. Человек не шёл, он плыл по воздуху, как призрак. Да он и был призраком. Существом без плоти, которое всё равно не пропускало через себя тусклый, едва заметный свет из окон, свет уличных фонарей, и тусклой луны. Призрак подошёл к кровати и наклонился. Инга увидела лицо. Она попыталась закричать, но язык парализовало, и кроме глухих стонов ничего не вылетало из её рта. А кричать нужно, чтобы разбудить петуха, только петух в состоянии прогнать нечисть. Лицо. Она узнала его. Эта улыбка. На Ингу смотрел Посторонним В. Он улыбался, как тогда, на фотографии, а затем открыл рот и сказал:
– Зямбугва.
Инга проснулась. В окна пробивались первые лучи солнца. Шёпот исчез.
– А может, его и не было? Я, похоже, уснула, и это просто был сон, – с облегчением подумала Инга.
Солнечный луч коснулся подоконника и окончательно развеял все сомнения. От сна осталось только странное слово – «Зямбугва». Оно прочно засело в голове, но кроме улыбки ничего не вызывало, такое мог сказать только годовалый младенец. Смешное словечко. Да, мало ли что может присниться!
– Бабушка! Как она там? – Инга потянулась к телефону.
Мама взяла трубку почти сразу. Голос звучал устало.
– Ночь не спала, бедная, – поняла девушка.
– Бабушка вне опасности, – сказала мама, – Врачи и сами удивлены, и рады: такая старенькая, а организм крепкий. Спросила, как ты, просила курочек не забывать кормить, да в огороде полоть. За тебя переживает.
– Мама, передай бабусе: пусть не волнуется. Я взрослая, справлюсь.
– И ещё, она напоминает, чтобы ты не забывала про разговор на кладбище. О чём вы там говорили?