Вдвое больше притворства

Блэйкли Лорен

– Я его помню. Ты звал его Человек-Стояк.

– Каждый раз, когда он бывал у нас дома, прикрывался подушкой, – бурчу я.

– Ну он хотя бы пытался, – говорит Трина, кажется, сдерживая улыбку.

Чейз поднимает голову.

– К тому же, не все подростки – засранцы. Мои младшие братья не такие, – гордо говорит он.

Чейз заботится об этих ребятах, как о собственных детях.

– Наверняка они тоже за девчонками бегают! И тебе пришлось растолковывать им про согласие и про то, что нет значит нет, – подмечаю

я.

Его отца тоже нет рядом, чтобы этим заниматься, пускай и по совершенно иным причинам.

– Ну Джексон за девочками не бегает.

– Ну ты меня понял, – устало говорю я и поворачиваюсь к нашей ВИП-гостье. – Я никому не доверяю, когда речь идет о моих младших сестрах. Следовательно, закон о ремнях безопасности.

– Сдается мне, ремни – не та защита, которая была им нужна на выпускном, – театрально шепчет Трина.

Чейз смеется и дает ей пять.

Я сжимаю зубы, изо всех сил тяну ремень безопасности и защелкиваю.

– Пристегивайся! – рявкаю на друга.

С очаровательной улыбкой, располагающей к нему поклонников, женщин и репортеров, Чейз похлопывает Трину по плечу.

– Не переживай. У него манеры ротвейлера, но я говорю на райкеровском. Он хотел сказать: «На самом деле я большой добряк и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, особенно когда ты с нами. Поэтому не могла бы ты, пожалуйста, пристегнуться?»

Трина слушается, весело покачивая головой.

– Ну раз уж Капитан Деловитость так просит! – говорит она Чейзу с милой улыбкой.

Я отворачиваюсь.

– У нас уже есть прозвища? Круто! Да еще и точно. – Чейз потирает ладони, потом указывает в мою сторону. – Как его прозвище? Пожалуйста, скажи, что Большой Злой Волк!

Она поднимает подбородок и смотрит на меня с вызовом, совсем как я на нее несколькими минутами ранее.

– Господин Ворчун, но Большой Злой Волк ему тоже подходит.

Ее дерзость меня жутко заводит. Это проблема.

– Да, безусловно подходит, – говорю я с каменным лицом и киваю в сторону Чейза. – Тебя это тоже касается, золотой мальчик! Пристегивайся.

Чейз со вздохом снимает пиджак и берется за ремень безопасности.

– Как скажешь… Большой Злой Волк.

Я стучу по стеклу и говорю водителю отвезти нас в «Стикс энд Стоунз» – бар, в котором есть пул, пинг-понг и прочие игры. Бар выбирал некто Джаспер, что заставляет меня задуматься. Когда машина выезжает с парковки для игроков, я поворачиваюсь к Трине:

– Ты все еще хочешь ехать туда? Место выбрал какой-то мужик по имени Джаспер.

Она лукаво улыбается. Какая досада! Она чересчур хороша, когда улыбается вот так, с чертовщинкой.

– На самом деле место выбирала я. Джаспер попросил совета. Я выбрала этот бар, потому что хочу научиться играть в пул и пинг-понг. Это, кажется, очень весело, и мне давно хотелось попробовать, – говорит она. – Единственной идеей Джаспера было позвать вас двоих

в стрип-клуб.

Я скалюсь.

– Я же говорю: уродец.

Чейз фыркает.

– Его ждал бы отказ.

– Да и вообще слабо как-то, – добавляю я. – У этого Джаспера что, совсем воображения нет?

Она расправляет плечи.

– Ну, учитывая, что он переспал с нашей соседкой в нашей же кровати, пока я была на работе, думаю, воображения у него действительно нет. Мог бы и постараться, на самом деле. Комнату там снять. Или проявить оригинальность: пойти с ней, я не знаю, в «Таргет», и там затащить ее в примерочные. Или что-нибудь в этом роде. Правда? – говорит она, пытаясь оставаться сильной и хладнокровной, но я вижу, что ей все еще больно.

Моя неприязнь к Джасперу усиливается в разы. Сейчас он нравится мне даже меньше, чем дерьмастический Брайс Такер, которого я ласково зову «напыщенным уродом».

– Хочешь, мы ему наваляем? – Я похрустываю костяшками в предвкушении.

Мои слова заставляют ее впервые за вечер искренне рассмеяться.

– Потому что мы с радостью, – присоединяется Чейз. В его голосе больше нет напускного очарования: сейчас он серьезен и готов при необходимости доходчиво объяснять все, что надо, всем, кому надо. – Только слово скажи.

Трина моргает и удивленно выдыхает.

– Заманчиво, но я откажусь. Но все равно спасибо за предложение! – говорит она, пока машина встраивается в поток.

– Оно все еще в силе. Когда захочешь, – добавляю я и почесываю подбородок. – Откуда тогда у тебя его билеты?

Трина улыбается, как в интернет-меме, воплощающем слово «коварство».

– Он одержим хоккеем. Вы оба – его любимые игроки. Так что я прихватила с собой его ВИП-билеты, когда узнала, что он изменяет. Выставила его из дома, заставила подумать, что прощаю, но мне нужно проплакаться в одиночестве. Однако вместо этого я забрала собаку и все свои вещи, попросилась пожить у подружки, а по пути захватила мешок джерси и шайб, которые купила ему в подарок, чтобы вы их подписали. Когда я уже была одной ногой за порогом, считай, заметила билеты у него на тумбочке, – говорит она, и ее зеленые глаза недобро сверкают. – Их я тоже забрала. Завершающий штрих, так сказать.

Черт! Я не хочу, чтобы она мне нравилась, но… это мощно!

– А как ты узнала, что он величайший козел во Вселенной?

Она выпрямляет плечи, чтобы казаться сильнее.

– Мой пес съел нижнее белье его любовницы.

У Чейза падает челюсть, и он показывает на Трину пальцем.

– Ох блин! Я смотрел видео того ветеринара. Ты девушка с собачьими трусами!

Я начинаю смеяться. Трина тоже. Мы хохочем на весь лимузин, как безумцы.

– Уверен, трусы были не собачьи, Уэстон, – поправляю его я, пытаясь перевести дыхание.