Вдвоем против целого мира

Полянская Алла

– У вас был роман.

– Да. – Соня покраснела. – Я так думала, по крайней мере. Он же чуть старше меня, а я была просто дикая. И тут первое мое в жизни лето без окриков, запретов и напряжения внутри. Знаешь, когда в животе постоянно холодно от беспокойства. Вот я все годы с этим холодом и жила, а тогда он в один момент вдруг пропал. И тут Дарик… В общем, я ему доверяла, очень доверяла. А он, оказывается, все это придумал с Татьяной.

– Что?

– Ну, наши с ним отношения в то последнее лето. – Соня снова уставилась в окно. – Это была шутка, понимаешь?

– Что было шуткой?

– То, что он сделал. – Соня беспомощно посмотрела на Влада. – Наших они в это не втянули,

конечно. Наши бы этого никогда не одобрили. Они воспользовались ребятами из деревни. И когда Дариуш… в общем, когда мы были уже почти раздеты, они все выскочили откуда-то из зарослей, стали выкрикивать… ну, разное. Схватили мою одежду, утащили. И смеялись – Татьяна с Дариушем смеялись тоже, я эти крики слышу до сих пор иногда.

– Не может быть.

– Может. – Соня поднялась и подошла к окну, уткнулась лбом в стекло. – Я никому не сказала. Прибежала домой – благо заросли кругом, влезла на чердак, нашла старое платье. Потом только в дом смогла войти, хотя там никто бы и внимания не обратил, в каком я виде. Дед и бабушка спорили о каком-то синтезе. А я… я то лето провела одна.

– Я помню это, просто не знал, почему. Думал, из-за смерти матери.

– Вот потому. – Соня обернулась к Владу и посмотрела на него в упор. – Все думали, что это из-за матери, но на самом деле – из-за того, что сделали Дарик и Танька. Только имей в виду, я это тебе рассказываю не для того, чтобы ты меня пожалел. И не вздумай. Просто иначе ты бы не понял, что произошло сегодня.

– И потому ты не хотела идти на этот бал?

– Потому. – Соня опустила ресницы. – Я все эти годы думала, что Дарик не виноват, что это Танька его с толку сбила. И пошла, чтобы это понять. И тут мне принесли записку от Дарика – дескать, хочу поговорить, все объяснить, много лет думал о том, что тогда произошло, и корил себя… В общем, в таком духе. И указание – в дальнем конце парка, за фонтаном с Русалочкой – белая беседка.

– А там было устроено бутафорское кладбище.

Влад помнил день, когда они гуляли по кладбищу, и Соня вдруг вскрикнула и бросилась бежать с ужасным воплем. И как Тамара Кузьминична, бабушка Сони, профессор и продвинутая дама, позвала из деревни бабку Агафью Бутейку – «выливать» испуг.

– Танька и Дарик знали, что я приду. – Соня потерла виски. – Они были в этом уверены и не просчитались. Я бежала по дорожке, чтобы снова оказаться рядом с Дариком. Они знали, что я заскочу в этот склеп, толком ничего не рассмотрев, а когда рассмотрю… Они даже туман искусственный пустили. Они все рассчитали правильно. Им было мало просто посмеяться – как тогда, они привлекли аудиторию. Вернее, хотели все заснять и выложить в Интернете. Они просчитали меня, понимаешь?

– Не до конца. – Влад поднялся и взял Соню за руку. – Они забыли, что тебе уже не тринадцать лет и даже не четырнадцать. И ты не бросишься с визгом наутек.

– Я почти бросилась, в тумане просто споткнулась, и тут они. Я их увидела и услышала, а они меня – нет, перемудрили с этим туманом. Влад, неужели эту поляну Дарик построил только с единственной целью – заманить меня туда и напугать до смерти? Я поверить не могу…

– Судя по всему, он больной на всю голову сукин сын. – Влад думал о том, что зря не подрихтовал Дариушу лицо. – Они оба просто психи, учитывая, что они сотворили здесь. Только очень нездоровые люди могут проделывать подобные вещи.

– Или те, кому больше нечего делать.

– А камеры? Нет, Соня, это ненормально, думай что хочешь. Я рад, что Илья отговорил меня приглашать на наше сборище этих двоих.

– Так это Илья тебя отговорил? – Соня удивленно вскинула брови. – И что он тебе сказал? Как это

мотивировал?

– Сказал, что видеть их никто рад не будет, достаточно сегодняшнего вечера.

Соня задумалась. Она знала, что Дарик с Танькой сделали Машке – и та всю жизнь доказывает, что она лучше всех. Может, и остальным они тоже насолили?

– Вот вы где.

Влад обернулся – в дверях стояла мать.

– Мам…

– Владик, ну можно ли так меня пугать?! А это что? Кровь? Владик, у тебя рубашка в крови! Соня, ты избита. Что произошло, кто-нибудь мне объяснит?!

Соня и Влад переглянулись.

Да, некоторые вещи не меняются.

7

Все-таки они не виделись очень давно.

Влад полил шашлыки пивом и украдкой покосился на присутствующих.

Неловкость прошла сразу, словно они не виделись не двадцать лет, а один учебный год. Они так же весело болтали, просто новостей накопилось больше, и все стали взрослыми.

И эта всеобщая взрослость повергала Влада в состояние веселого недоумения. Конечно, он понимал, что за столько лет все выросли и могут открыто курить, пить пиво и заниматься разными вещами, не противоречащими законодательству. Когда-то он был малышом в их компании, а сейчас – нет. Хотя шашлыки его отправили полить пивом именно потому – ты же самый молодой, тебе и сторожить, чтоб мясо не пригорело! Это была, конечно, шутка, и шутка приятная, необидная. Это в десять лет ему хотелось перестать быть «мелким», а сейчас самый молодой – звучит даже приятно.

Восприятие меняется. Влад украдкой взглянул на Соню. Все эти годы его мать общалась с ней здесь, на даче. Она много раз пыталась ему рассказать разные новости, связанные с Соней, он делал вид, что слушает, иногда действительно слушал, но представить себе взрослую Соню не мог, как никого из его прежней дачной компании.

Влад и сам не знал, как так вышло, что он не виделся ни с кем из них столько лет – ведь дачи здесь остались, никто из его старинных приятелей не продал свой дом новым напористым покупателям, облюбовавшим это место в пяти километрах от Александровска. Он приезжал сюда до выпускного в школе, но после того лета, о котором рассказала Соня, компания распалась, и теперь он понимал почему. Потом ребята совсем уже повзрослели и разъехались по институтам-университетам, а затем уехал и он сам. Так и ушло безвозвратно их общее детство.

Иногда он все-таки приезжал сюда – но вместе с женой, которой здесь не нравилось, она хотела сломать старый дом и построить новомодный дворец, это казалось ему диким и невозможным, да и мать была бы против. Они уезжали, недовольные выходными и друг другом, и увидеться ни с кем не удавалось. А потом и вовсе прошлое забылось, жизнь его завертела – работа, вечные разборки в семье, развод, который просто раздавил его. И вот он здесь, и прежняя его компания тоже здесь. Повзрослевшие, но очень узнаваемые. Вот Мишка – Влад когда-то дружил с его братом, но Ромку в компанию «больших» не принимали, Мишка боялся, что Ромка выболтает матери про их похождения. А за Влада ручалась Соня, и она же запрещала ему даже намекать кому бы то ни было, где они были, что делали и о чем болтали. С Ильей Влад столкнулся сразу – они мгновенно друг друга узнали, как узнаются люди, выросшие вместе. Это Илья предложил собраться сегодня, а Влад подбросил идею встретиться у них или у Сони. Илья очень возмужал, но глаза его остались прежними – синими и внимательными, а лицо, пожалуй, годилось в Голливуд. Его тело, отлично тренированное, даже в одежде рельефное, вызывало зависть и восхищение. Илья тренировался с детства – не для каких-то спортивных достижений, а для себя, просто он так решил.