Вечер медведя

Синклер Шериз

— Господи… черт, что случилось?

Услышав резкий голос, Эмма вскинула голову.

Вики наклонилась вперед, осматривая комнату, ее поза напоминала мужскую, готовую к бою.

Бри взяла Эмму за руки.

— С тобой все в порядке? Что тебя напугало?

— Н — напугало меня? — Эмма покачала головой. — Я не… — Напугана. Она чувствовала запах собственного страха.

— Ты чертовски напугана, как новичок перед первой битвой, — прямо сказала Вики. В ее решительных глазах медного цвета была та же защита, что и у Бена. —

Кого ты боишься?

— Никого. — Не совсем. Эмма закрыла глаза и выдохнула так, как Мастер — Бард учил ее, чтобы не леденеть перед выступлением.

— Эмма? — подсказала Бри, ее голубые глаза выражали нежность.

— Это не человек, — сказала Эмма. — Мое последнее Собрание, — ее первое и единственное Собрание, — было катастрофой. С тех пор я не возвращалась и… мне страшно.

— О, мне это знакомо, — пробормотала Бри. Она сжала пальцы Эммы. — Мое первое Собрание было настолько неудачным, что Калум заставил Донала вырубить меня.

— Серьезно? — Ее история просто взывала к песне.

Вики полуулыбнулась.

— Не думаю, что я испугалась. Но узнать, что я должна проходить через это дерьмо каждый месяц — и трахаться всю ночь напролет? Я была более, чем зла.

Бри закатила глаза, глядя на подругу.

— Почему я не удивлена?

— У вас обеих были проблемы? — Эмма покачала головой. Почему она решила, что у всех остальных все проходит идеально?

— О, определенно. — Бри улыбнулась. — Ты не хочешь рассказать нам, что произошло?

Никогда. Эмма покачала головой.

— Я бы предпочла не говорить об этом. Но, разве это не глупо? Я знала, что скоро полнолуние. — Бен и Райдер даже сказали ей, что помогут привыкнуть к прикосновениям мужских рук. — Я просто… боюсь.

Она уставилась на оранжевый огонь, увидев черные глаза саламандры, отдыхающей в углях. Она уже говорила об этом сама с собой, решая остаться.

Здесь ее никто не знал, так что разоблачение не было проблемой. Вопрос был в следующем… Подвергнет ли она молодых мужчин опасности, если появится? Неужели она каким — то образом подстрекает их к драке? Если бы она только знала, что натворила, чтобы спровоцировать Гэри и Андре на драку. Страх, что ненароком все повторится, парализовал.

К сожалению, ночь прошла как в тумане. Ее воспоминания были изодраны в клочья всепоглощающей природой неконтролируемой похоти, а затем ужасающим концом.

Но… теперь она стала старше. Возможно, она смогла бы постоять за себя. Воздержаться от… того, что она натворила. В ее голове зазвучала тихая, полная надежды песня. Калум сказал, что у молодых мужчин проблемы с самоконтролем — она может попытаться держаться от них подальше.

— Знаешь, ты живешь с двумя мужчинами, — сказала Бри. — Я не знаю Райдера, но Бен ужасно милый.

— Так и есть, — сказала Эмма. — На самом деле Райдер гораздо приятнее, чем я думала

сначала.

— Если они узнают, что ты беспокоишься о ритуалах полнолуния, они помогут, ты же знаешь, — сказала Вики. — Ты можешь начать Собрание с них. Как только лед будет растоплен, ты почувствуешь себя комфортнее. Они также помогут тебе найти других мужчин, которые будут добры к тебе.

Начать с… Вики имела в виду, что она должна спариться с Беном и Райдером? Она могла. Секс — это то, что происходит на Собрании. Они будут прикасаться к ней, целовать ее — и она сможет целовать и прикасаться к ним в ответ. О, да.

В таверне, казалось, стало необычайно тепло, и она поняла, что обнимает себя.

Бри и Вики смеялись.

— Я бы сказала, что она одобрила эту идею, — сказала Вики.

Эмма прикусила губу, прежде чем печально улыбнуться.

— Думаю, да. — Ей нужно время, чтобы остыть, она допила пиво и встала. — Моя очередь подавать напитки. Что я могу принести для вас двоих?

— Калум знает, — сказала Вики. — А когда ты вернешься, мы обсудим, что ты наденешь. Мы говорим о чем-то секси, секси, секси.

Одежда? Эмма на секунду задумалась, вспоминая консервативную одежду, в которой она была на своем первом Собрании. Очевидно, ей предстояло узнать больше, чем она думала. — Сейчас вернусь.

Она прошла уже половину комнаты, когда перед ней возник массивный мужчина.

— Медвежонок, от тебя уже пахнет, как в ночь Собрания, — прогрохотал Бен. Он склонился, понюхал ее волосы и притянул к себе. — Черт, ты испытываешь мою сдержанность.

О, клянусь Матерью, ему было хорошо. Когда ее грудь прижалась к его твердой груди, она сжала его мускулистые бицепсы. Они были тверже, чем валуны на склонах гор.

Когда она запрокинула голову, чтобы подразнить его, он завладел ее губами.

Вздрогнув, она напряглась, но, когда его запах проник глубоко в ее душу, ее губы смягчились.

Его рука вцепилась в ее волосы, оттягивая голову назад, когда его язык овладел ею. Он крепко держал ее… и брал, брал, брал.

Все внутри нее таяло, как снежный покров под жарким солнцем.

Он поднял голову и усмехнулся, низко и глубоко.

— Черт, ты великолепна.

Ее глаза широко раскрылись.

— Неужели?

Бен усмехнулся.

— Правда, медвежонок. Ты великолепна. — Голос Райдера звучал резонирующим баритоном в шуме бара. Когда он подошел ближе, Бен развернул ее и направил прямо в объятия своего сородича.

Райдер, ростом пониже Бена, все еще возвышался над ней. Его мускулы были поджарыми — рельефными — и он был намного сильнее, чем она. Когда он притянул ее, прижимая к себе, она почувствовала себя чудесно пойманной в ловушку. Бессильной. Хрупкой.

Женственной.