Вечер медведя

Синклер Шериз

Ее ноги стали хрупкими, как зубочистки. Она села на упавший ствол дерева.

Все будут удивляться, почему она сбежала. И Гавейн расскажет им, как она подстрекала Гэри и Андре к драке. Как Козантир с Территории Маунт — Худ изгнал ее. Колд — Крик был маленьким. К утру об этом узнает каждый оборотень.

Она уставилась на грязь под своими босыми ногами, вспоминая взгляды той ночью и ненависть на лице Седрика. Изгнание и чувство вины. Клянусь Богом, Собрание состоялось три года назад. С тех пор она не сделала ничего плохого.

Почему

она не поступила по — взрослому и не встретилась лицом к лицу с Гавейном, вместо того чтобы убегать, как кролик, столкнувшийся с койотом? Она больше не была изгнана. Мать, очевидно, простила ее. Она могла бы указать на это. Но не-е-ет, она не подумала, не поговорила, просто сбежала.

Ей — богу, Эмма, повзрослей.

Она должна вернуться.

Она встала.

Бен и Райдер. Что они скажут? Что, если они будут смотреть на нее и… презирать? Ее мужество пошатнулось.

Она села.

Ладно, возможно. Все будут презирать ее… и ее сердце разобьется.

Слезы обожгли глаза, и она вздернула подбородок. Теперь Колд — Крик был ее городом; и она примет все, что он готов ей дать. В конце концов, ей приходилось и хуже.

Холодный ветер хлестал по ее обнаженной коже, заставляя ее дрожать.

Бен… Бен был ее другом. Он мог ненавидеть то, что она сделала, но он бы выслушал. Он мог бы даже понять ее замешательство.

Райдер… Кто бы мог подумать, что он станет ее другом? И даже больше. Будет ли он теперь думать, что она такая же ужасная, как мать Минетты? Эта мысль глубоко ранила ее. Если она встряхнет его — шлепнет, как он велел, — тогда, возможно, он послушает? Может быть. Что бы ни случилось, ей действительно нужно отряхнуть свой мех и вернуться назад, посмотреть в лицо прошлому.

Тяжело вздохнув, она встала и снова обратилась в медведя. Дрожь прекратилась, когда мех окутал ее теплом. Повернувшись, она пошла обратно по тропе, чувствуя боль в задней лапе.

На трех лапах или нет, но она чувствовала себя… хорошо. О, казалось, прошла вечность с тех пор, как она была в медвежьем обличье.

Каждый вдох приносил ей сочный аромат влажных вечнозеленых растений, ледяной аромат бриза с заснеженных горных вершин, привкус металла и камня с близлежащей тропы гномов.

Последние косые лучи солнца пробивались сквозь деревья. Красиво, но… тревожно. Она чувствовала, как гормоны начинают бурлить в ее венах.

По закону, она должна присутствовать на Собрании… но сейчас она была так, так далеко.

Слишком скоро солнце сядет, взойдет луна, и у нее пробудится потребность в спаривании.

***

Услышав, как открылась входная дверь, Бен сказал в трубку:

— Наверное, это она. Я тебе перезвоню. — Он положил трубку, шагнул в прихожую и остановился при виде Райдера. — Черт, это ты.

— Чертовски хорошее приветствие. — Глаза брата сузились. — Что случилось?

—

Звонила Брианна. Сказала, что Эмма исчезла с территории фестиваля Белтейн около обеда. Они нашли ее одежду и бандаж с ноги на тропе и решили, что она, вероятно, приняла форму животного и отправилась на пробежку.

— Логично. Поскольку она не оборачивалась с тех пор, как ее ранили, ей бы хотелось снова облачиться в мех, — нахмурился Райдер. — Целитель разрешил ей оборот?

— Нет. И она не вернулась, чтобы помочь Бри. Ты же знаешь, что Эмма не бросает работу. — Беспокойство сжало его ребра. — Где ты был? Ты ее видел?

— Э — э—э… Я оставил котенка играть с другими детенышами.

Проклятье, он совсем забыл о детеныше.

— Минетта чувствует себя комфортно вдали от нас?

Выражение лица Райдера смягчилось.

— Да. Бонни говорит, что няньки приведут детенышей на фестиваль на час, прежде чем уложить их спать.

— Минетте понравятся костры. — Ей было бы веселее, если бы там был бард. — Ты вообще не видел Эмму?

— Нет, с тех пор как я высадил ее у таверны. О чем, черт возьми, она думает?

— Некоторое время назад она сказала, что не посещает Собрания.

— Неудивительно, если она жила в пещере, брат, — сказал Райдер. — Но у меня сложилось впечатление, что она хотела быть с нами сегодня, даже если нервничала.

— Может быть. — Бен потер лицо. — Может, у нее сдали нервы.

— Одно дело — пропускать Собрания в глуши. Но в городе? Козантир не позволил бы плодовитой самке исчезнуть из генофонда.

Бен поморщился. Он фактически делал то же самое, никогда не изливая свое семя внутрь самки. Мать, возможно, не одобрила бы это, но, возможно, она поняла бы почему.

— Что, черт возьми, могло случиться, что заставило Эмму так насторожиться?

— Понятия не имею, но, клянусь рогами Херне, ей давно пора поделиться с нами. — Райдер нахмурился. — Лучше бы ей не убегать с Собрания. Нога у нее еще не совсем окрепла.

— Нет. — Если бы она была одержима своим прошлым, вернулась бы она вообще? А что, если она пострадала? Хотя адских гончих в полнолуние не бывает, несчастные случаи могут произойти в любой момент.

Клянусь Богом, Эмма.

Бен открыл дверцу шкафа и достал куртку.

— Я собираюсь на фестиваль, чтобы уловить ее запах.

Не колеблясь, Райдер тоже вытащил пальто.

— Я помогу.

Знание того, что он и сородич идут в ногу за Эммой, ободряло.

— Спасибо, брат. Но после того, как мы найдем ее след, ты должен остаться на Собрании на случай, если она вернется — или если Женевьева попытается добраться до Минетты.

На лице Райдера появилось воинственное выражение, прежде чем он кивнул.

— Согласен. Я подожду — неважно, сколько времени это у тебя займет. Если она зайдет слишком далеко…