Вечер медведя
Шрифт:
Он потрясенно посмотрел на нее и укусил еще сильнее.
Она ахнула. И поерзала. О, ей нужно… больше.
— Полегче, маленький бард. Все время в мире наше. — Он потянул ее руки вперед, заставляя лечь плашмя на мягкий восточный ковер. Опустившись вслед за ней, он оседлал ее бедра.
Нуждаясь в прикосновениях, она провела ладонями по его мускулистым рукам к мощным плечам. От того, как его мышцы перекатывались при движении, у нее перехватило дыхание. Как такой грациозный мужчина может быть таким сильным?
Он проложил дорожку поцелуев по ее торсу, облизал
Ее пальцы дернулись на его плечах от внезапной волны предвкушения.
Он решительно раздвинул ее ноги. Когда он устроился между ними, его джинсы потерлись о внутреннюю сторону ее ног. Наклонившись, он вдохнул и улыбнулся.
— Ммм.
Все ее тело наполнилось плотским голодом.
Его теплая рука на ее киске заставила ее напрячься в предвкушении. Он опустил голову. Его губы коснулись ее… чуть выше клитора.
Ох, ох, ох.
Когда он сомкнул складочки на ее клиторе, его язык долго и медленно облизывал верхушку. Она чувствовала это, но это было… слишком далеко. Слишком соблазнительно. — Райдер… пожалуйста. — Ее голос перешел в отчетливое хныканье.
— Ш — ш—ш, маленький бард, — после нескольких облизываний он немного приоткрыл ее, позволяя своему языку слегка скользить по клитору.
Недостаточно. С разочарованным звуком, она приподняла бедра.
— Э — э—э, — пробормотал он себе под нос, положив одну безжалостную руку на ее таз, чтобы пригвоздить ее к месту. Затем он слегка приоткрыл ее половые губы, достаточно, чтобы его язык мог пробежаться по одной стороне клитора, затем по другой.
Словно вихрь, потребность спиралью закрутилась по ее телу.
— Му — у—ур. — Она схватила его за волосы нерушимой хваткой.
— Черт, ты хороша на вкус. — Его язык и губы были слишком знающими, и изысканное удовольствие росло, пока его язык, двигающийся по этому единственному остро чувствительному месту, не заполнил ее мир.
Ее хватка в его волосах усилилась, когда ее бедра стали дрожать.
— Эмма, посмотри на меня. — Он поднял голову.
— Не останавливайся. — Она открыла глаза. — Рай… — Воздух застрял у нее в горле.
Он наблюдал за ней. Как будто кратковременный перерыв длился несколько часов, когда его губы сомкнулись на клиторе, жар его рта показался обжигающим. Его губы сомкнулись вокруг нее, и он… начал сосать.
Неистовая потребность потянула ее прямо под себя, погрузив в ощущения.
Он лизал и сосал снова, и лизал… Поток превратился в водоворот, увлекая ее под воду, давление усиливалось, расширяясь, поглощая ее тело. Пульс грохотал в ушах, когда она погружалась в цунами удовольствия, кувыркаясь снова и снова с каждым невероятным всплеском ощущений. Она слышала, как ее тихие крики эхом отражаются от стен.
Когда волны удовольствия утихли, она поняла, что Райдер снимает ботинки и джинсы. Он устроился на ее теле. Такой сильный, что каждая мышца, казалось, была высечена из камня.
Приподнявшись на одной руке, он поцеловал ее медленно и глубоко, одновременно вжимаясь ко входу. И замер. Одна черная бровь приподнялась в безмолвном
— Да, — прошептала она. — Да.
Удерживая ее взгляд, он надавил, его член был горячим. Ее дыхание участилось, когда он скользил все глубже и глубже, поразительно долго. Он растягивал ее, наполнял. Ощущение того, что его приняли, было… чудесным.
Когда он полностью вошел, он ждал, не двигаясь, изучая ее лицо.
Она напряглась. Он был разочарован?
Он вышел из неё.
Задыхаясь, она схватила его за бедра, чтобы остановить. Безуспешно.
— Ты ощущаешься так хорошо, как я и предполагал, медвежонок. Черт, правда.
Он не был разочарован. Она на мгновение с облегчением закрыла глаза. И, клянусь Матерью, ей нравилась его прямота. Ни Райдер, ни Бен ничего не скрывали. Просто выкладывали все начистоту.
Но вместе со счастьем пришли и другие, более насущные потребности. А он не двигался. Когда она приподняла бедра и попыталась притянуть его к себе, он усмехнулся.
Вредный кот — оборотень.
Затем он надавил, глубоко проникая в нее, прежде чем снова выйти. Вдох и выдох, три размеренных толчка, как бы устанавливая, что они подходят друг другу.
Разве её реакция не убедила его?
— Еще, — выдохнула она.
Его черные глаза оценивающе посмотрели на нее, прежде чем губы изогнулись. — Кажется, ты можешь без проблем принять меня.
Он волновался?
— Да.
Несмотря на ее согласие, он лениво играл с ее грудью одной рукой, продолжая медленно двигаться. Слишком медленно. Клитор болел и пульсировал, когда он касался его с каждым ударом. Под его вниманием ее соски напряглись.
Нетерпение росло. Она впилась ногтями в его твердую, как камень, ягодицу.
— Быстрее. — Ее голос прозвучал хрипло и отчаянно. — Сильнее.
Его смех был глубоким и довольным.
— Да будет так.
Оставив ее грудь, он полностью переместился на нее, и — о, Богиня — сбросил свои ограничения. С каждым толчком вбиваясь в нее, сильно, глубоко и ошеломляюще.
Ее мышцы сжались вокруг него, когда напряжение нарастало, поднимаясь все выше и выше, захватывая ее разум. Их кожа покрылась потом. Ее бедра встречались с его при каждом толчке, и шлепки плоти о плоть эхом отдавались в комнате. Когда его член стал толще, ее тело напряглось, а затем запульсировало восхитительными волнами, когда ее накрыл очередной оргазм.
— Ох, ох, ох.
Одобрительно хмыкнув, он просунул руку под ее ягодицы, чтобы приподнять ее. Он вошел глубже. Один раз. Второй. Его челюсти напряглись, а жилы на шее натянулись. Он зарычал, проникая до самого основания и наполняя ее своим семенем.
— М — м—м… — Он опустил голову, нежно потерся щекой о ее щеку и перекатился, усадив ее на себя, не отстраняясь.
Обмякшая и насытившаяся, она растянулась, прижавшись щекой к его груди, и слушала глухой тук, тук, тук его сердца. Обхватив ее попку одной рукой, другой он поглаживал ее спину длинными, медленными, завораживающими движениями.