Вечер медведя
Шрифт:
— Сделай одолжение, не обращай внимания на Женевьеву и ее подлых подружек.
Его щетина, скользя по ее шее возбуждающе раздражала кожу и посылала покалывание до самых глубин.
— Я бы посоветовал тебе вместо этого обратить внимание на меня и Бена. Особенно на меня, прямо сейчас. — Он прижал ее левую руку к своему боку. Его правая рука обнимала ее за талию; его ладонь сжимала ее правый локоть. Веселье в его глазах говорило о том, что кот — оборотень знал, что его добыча в ловушке.
Дрожь сотрясла ее глубоко внутри.
Свободной
— Давно хотел насладиться этим. — Он обхватил своей худой мозолистой рукой ее правую грудь и приподнял, словно взвешивая. Тепло от его ладони проникло глубоко, собираясь, в залитое солнцем озеро, в ее паху. Когда его большой палец обвел ареолу, ее клитор начал настойчиво пульсировать.
— Оооо… — Ее дыхание прервалось долгим вздохом. Это желание было не бушующим потоком, вызванным полной луной, а медленным, неумолимым приливом ощущений, которые пробуждали нерв за нервом, пока все ее тело не стало чувствительным. Она изо всех сил пыталась прикоснуться к нему в ответ.
Его хватка на ее локте усилилась, останавливая ее движение. Он посмотрел на нее, и уголок его рта приподнялся.
— Все в порядке. — Отпустив ее грудь, он схватил свою футболку за горловину и сдернул.
Он был без майки. Ощущение его гладкой, разгоряченной кожи на ее боку и спине было более соблазнительным, чем если бы он был полностью обнажен сразу. Загорелая кожа туго обтягивала его мускулистую грудь — соблазн, перед которым она не могла устоять. Она издала жалобный звук.
Отпустив ее локоть, он поцеловал ее пальцы и прижал ладонь к своей груди.
О — о—о, да.
— Ты такой горячий, — прошептала она.
— Ты делаешь меня таким. — Он уткнулся носом в ее висок, прикусил мочку уха, чем вызвал трепет глубоко внутри нее.
Она провела пальцами по его шее и нахмурилась, увидев уродливые шрамы от укусов и ногтей. Когда ее взгляд встретился с его, она поняла. Эта жестокая женщина причинила ему физическую и эмоциональную боль. Выбросив эту мысль из головы, она убрала руку. Вместо этого она проследила контуры его груди, ложбинку между грудными мышцами. У него была атласная кожа поверх твердых, как камень, мышц.
Он повторил ее движения. Когда она коснулась его ключицы, он провел кончиками пальцев по ее. Она провела рукой по его рельефному животу, и почувствовала, как он гладит ее гораздо более мягкий живот.
Ради эксперимента она коснулась его плоских, как пуговицы, сосков и легонько ущипнула один.
— Хорошая идея. — Его пальцы потянули сначала
Буря ощущений пронеслась сквозь нее, уничтожая все запреты, оставляя после себя только желание.
— М — м—м… — В его темном голосе звучало удовлетворение, когда он продолжил. Наблюдая за выражением ее лица, он перекатывал ее чувствительные соски между пальцами, медленно увеличивая давление, пока пульсирующие вершинки не превратились в пики.
Напряжение в клиторе переросло в ноющее требование. Ее бедра бесполезно терлись друг о друга. Несмотря на угасающий огонь в камине, в комнате стало пульсировать тепло.
Райдер опустил руку вниз, и мышцы ее живота задрожали под его ладонью. Когда он расстегнул молнию на ее джинсах, у нее перехватило дыхание.
— Встань, медвежонок, — прошептал он. — Мне нужно попробовать тебя на вкус.
Схватив ее за бедра, он поднял ее на ноги. Пока она все еще пыталась удержать равновесие, он стянул с нее брюки до бедер, а потом рубашку и лифчик. Прежде чем она успела осознать, что обнажена по пояс, он поднялся и подхватил ее на руки.
— Райдер. — Почему они с Беном все время таскают ее на руках?
Смеясь, он уложил ее на спину перед камином. Через минуту он полностью стянул с нее джинсы.
Приподнявшись на локтях, она почувствовала, как все еще тлеющие угли обдают теплом ее правый бок. Стоя на одном колене, Райдер смотрел вниз, его глаза были почти черными, согревая ее больше, чем огонь. Молча, он пожирал ее глазами, заставляя осознать, что она вся обнажена, каждая выпуклость, каждый шрам.
Она начала приподниматься… Затем почувствовала запах его вожделения. Оно совпадало с ее. Его взгляд задержался на ее груди, животе, золотых завитках на лобке. Под его пристальным взглядом она почувствовала себя… красивой.
— Клянусь Богом, ты чертовски великолепна. Я не знаю, с чего начать. — Его пристальный взгляд скользнул по ее заострившимся соскам и вернулся обратно. — Оттуда.
Его рука за спиной поддерживала ее, когда он покрывал легкими, как перышко, поцелуями ее грудь. Его дыхание овеяло ее кожу за мгновение до того, как его рот сомкнулся на одном соске, окутав его влажным жаром. Его язык коснулся ее, попробовал на вкус, и внизу живота у нее зародилась дикая дрожь. Когда он пососал, она почувствовала, как у нее поджимаются пальцы на ногах.
О, клянусь Матерью, да.
Его свободная рука легла на другую грудь, сжимая и лаская. Он прикусил вершинку, над которой работал, и она ахнула от острого наслаждения. Он сосал еще яростнее. Снова укусил. Его рот был горячим, влажным и решительным.
Ее грудь набухла, кожа стала тугой и горячей. Соски болели и покалывали, посылая срочные сообщения на юг. Она запустила руки в его волосы — густые и волнистые, прохладные на ощупь.
— Ты такой красивый, — прошептала она.