Вечер потрясения
Шрифт:
Для всех, кроме полковника, услышанная новость оказалась шоком. Офицеры, годами готовившиеся к этой войне, не верили даже на йоту в то, что когда-нибудь она произойдет, и тем страшнее было слышать, что воплотились вдруг самые страшные ночные кошмары.
– Выступаем немедленно, – решил после недолгих раздумий полковник. Теперь, когда все вышестоящее командование или погибло, или просто оказалось лишено возможности руководить войсками, на него легла вся ответственность за свое подразделение, и командир бригады не пытался преложить ее на кого бы то ни было. Офицер готовился к этому полжизни, и настал, наконец, час, когда предстояло показать все, на что он был способен. – Думаю, найдется,
Все, что еще сохранило способность двигаться, едва прозвучали слова приказа, рвануло за пределы ставшего братской могилой гарнизона, сметя ворота, которые никто даже не догадался открыть. Во главе колонны в командно-штабном КАМАЗе, двигался командир бригады, в подчинении которого теперь оставался единственный дивизион, всего три огневые батареи, намного меньше, чем хотелось бы. А следом, рыча моторами, ползли самоходные пусковые установки комплексов "Искандер-М", на каждой из которых ждали команды на старт по две баллистические ракеты. Здесь же были и транспортно заряжающие машины, везущие вслед за пусковыми установками запасные ракеты и боеголовки, чтобы прямо на стартовых позициях снарядить уже готовые к запуску ракеты сообразно избранной цели.
– Двигаться с максимальной скоростью, – приказал полковник, стиснутый со всех сторон переборками транспортного отсека командно-штабной машины. – Воздушная и космическая разведка противника наверняка способна нас обнаружить, но мы сделаем все, чтобы вызванный по ее указаниям удар угодил в пустоту. Это не сибирская тайга, но и здесь мы сможем затеряться, заставив врага приложить максимум усилий для поисков. Приказываю направляться на запад, под Псков. Идем в обход крупных населенных пунктов, особенно тех, где есть хоть какие-то военные базы, все, что способно привлечь внимание противника и стать объектами для бомбардировки. Займем позиции как можно ближе к границе, и оттуда мы будем угрожать всей Прибалтике.
– Кого мы атакуем? Кто станет нашей целью?
Начальник штаба бригады тоже был здесь, в головной машине, мчавшейся со скоростью семьдесят километров в час по разбитому шоссе. Он старался оставаться уверенным в себе и невозмутимым, но при мысли, что вокруг, возможно, теперь находятся уже одни только враги, страх вновь поднимал голову, лишая мысли стройности.
– Полагаю, цель найдется, майор. Прослушивайте все частоты, особенно стандартные диапазоны натовцев. Я хочу знать, что происходит вокруг и по другую сторону границы тоже. Американцы не могли атаковать, не опираясь на своих местных союзников.
– Без поддержки, без данных разведки, – помотал головой начштаба, отделенный от своего командира плоскостью раскладного столика, заваленного ворохом топографических карт. – Мы вслепую выпалим весь боекомплект без всякого толку.
– Как угодно, но если можем что-то сделать, то сделаем! Хотя бы попугаем ублюдков напоследок!
Остатки ракетной бригады стрелой летели по извилистым лесным дорогам. Подразделение, пожалуй, одно из наиболее боеспособных, растворялось в новгородских лесах, превращаясь в смертоносного призрака, способного терпеливо ожидать своего часа, чтобы отомстить. И этот час вскоре настал, неся желанную сладость возмездия.
Аэродром Таллинна содрогался, будто в агонии, принимая приходившие с запада самолеты. Один за другим на его посадочные полосы приземлялись громадные транспортные самолеты С-17А и С-141В, и даже гиганты С-5А "Гэлакси", с которых техники мгновенно начинали выгружать оборудование и боеприпасы, все, что смогли захватить с собой в спешке покидавшие Германию американцы. Отныне здесь был их дом, тот плацдарм, с которого предстояло разгромить уже почти сокрушенного
В воздухе над эстонской столицей повис "летающий радар" Е-3А "Сентри", занявший свой пост на защите рубежей гордой прибалтийской республики. Периодически подпитываясь топливом от самолетов-заправщиков, АВАКС мог держаться в небе без малого сутки, и срок этот ограничивался лишь человеческими возможностями. А на земле, ожидая указаний от летающего "дозора", уже разворачивались первые батареи зенитно-ракетных комплексов "Пэтриот", готовые прикрыть Таллинн и практически всю Эстонию от воздушного удара, в который здесь уже окончательно перестали верить.
– Генерал, сэр, мы готовы к отражению любой атаки, – доложил прямо с летного поля командир ракетного дивизиона, связавшись с командующим операцией, находившимся еще над водами центральной Балтики, в десяти километрах над уровнем моря. – Первая батарея уже готова к бою, еще две на подходе. Ни один русский самолет не сможет прорваться к Таллинну на расстояние удара. Аэродром готов принять наших парней хоть сейчас. Все службы развернуты, мы полностью контролируем обстановку.
Транспортные "борты" подходили с запада, со стороны моря, и, стоило им закончить пробег, по грузовым аппарелям на бетон съезжали грузовики и "Хаммеры", погрузчики вытаскивали контейнеры, и по летному полю, словно сами собой, начинали змеиться жгуты кабелей. А в небо уже уставились антенны многофункциональных радаров AN/MPQ-53 зенитных комплексов "Пэтриот". Сейчас расчетам пришлось на время взять на себя управление воздушным движением в зоне аэропорта, решительно оттесняя прочь пассажирские самолеты, которым не посчастливилось оказаться в эти минуты в небе над Эстонией.
А первые американские истребители, выполнив боевую задачу, уже опускались на посадочные полосы, заранее расчищенные от гражданских машин. Местные диспетчеры, разинув рты, с высоты контрольной вышки наблюдали, как тягачи оттаскивают на рулежные дорожки приземлившиеся "Страйк Иглы" и "Файтинг Фалконы", чтобы следовавшие за ними крылатые машины могли, наконец, коснуться земли.
В эфире, забивая целые диапазоны, повисла торопливая скороговорка. Пилоты, наземные диспетчеры, солдаты аэродромных служб, все они говорили взахлеб, щедро сыпля кодовыми словами позывными. Им некого было бояться сейчас, когда, казалось, враг уже не мог сопротивляться, да и не имел такого желания, ощутив на себе всю сокрушительную мощь агрессора.
Командно-штабная машина, словно дикобраз, утыканная частой щетиной штыревых радиоантенн, вращая широкими колесами, мчалась по опустевшему шоссе на запад. В цельнометаллическом вагончике-КУНГе тряслись, чувствуя на собственной шкуре каждый из многочисленных ухабов родных русских дорог, старшие офицеры ракетной бригады, полностью отдавшись на волю опытного водителя-прапорщика, увлеченно крутившего баранку.
Бездействие претило командиру бригады, привыкшему держать инициативу в своих руках. Но сейчас все складывалось иначе. Единственное, что оставалось полковнику, это терпеливо ждать, когда радист, находившийся здесь же, буквально на расстоянии вытянутой руки, сможет различить в треске помех хоть одно понятное слово. Они двигались вслепую, надеясь лишь, что за очередным поворотом не наткнуться на спешащую к Санкт-Петербургу механизированную колонну американских войск, для которой сводный ракетный дивизион – девять самоходных пусковых установок оперативно-тактических ракет "Искандер", транспортно-заряжающие и штабные машины – будет легкой и желанной добычей.